Драконий камень

— Вот и свиделись вновь, благородный дракон, — он протянул крепкую, мозолистую ладонь для рукопожатия. Затем поздоровался с остальными. — В баньке вам необходимо попарится, да и мне следует. Почти день не мылся. Только недавно с отцом закончил патрулирование окрестностей Ярило-Солнца. Яга, — обратился он к Ягине-Матушке, — распорядись истопить баньку, да пожарче. Венички с целебными травами приготовь.

— Конечно, Великомудрый, — в почтении склонила она голову. — А после баньки за стол. В тереме для гостей трапезничать будем, не иначе прадед твой прибывает с Чертога Финиста на Огненный обряд посвящения посмотреть.

— Это так, — пригладил русую бороду Тарх. — Отец несколько недель назад выходил на связь. С минуты на минуту его вимара должна появиться в нашей галактике. Двадцать семь дальних далей прошла она. Слава Единому Творцу-Создателю, мы хорошо потрепали существ из Пекильного мира. Теперь можно слегка расслабиться, заняться мирскими делами. А ещё прадед мой должен прибыть, много веков с ним не встречался, — с затаённой грустью произнёс Тарх.

Кирилл украдкой бросил взгляд на товарищей. Их глаза были круглее пятаков, а на лицах изумление и непонимание. Они столкнулись с такой седой древностью, но на удивление здешние люди не бегали за мамонтами с каменными топорами, а путешествовали по галактикам. Как же такое может быть? Ведь Дарвин утверждал, что человек произошёл от обезьяны.

— Спас, дорогой мой мальчик, организуй бани для гостей, — с нежностью произнесла Ягиня и она, словно мать, глянула на седовласого старца.

— Всё устрою, Матушка, — с почтением поклонился жрец.

— Дрова помочь подколоть? — предложил Тарх.

— В принципе их достаточно, — Спас в размышлении поскрёб бороду. — Хотя если скоро прибывает многомудрый Вышень, не мешало бы пополнить дровницу.

Из трубы, сложенной из толстых брёвен бани, заструился светлый дым. Банщик и его жена, увидев подходящих к ним людей, неторопливо встали, с достоинством поклонились Великому Тарху.

— Мы пока дровами займёмся, пускай вначале эта прелестная гостья попарится, — Тарх обратил взор на взъерошенную Катю. Девушка сейчас была похожа на лису, побывавшую в курятнике, такая она была вся взъерошенная и мокрая.

Тарх играючи поставил на колоду тяжеленную дубовую чурку. Топор со свистом пробил её на четверть. Затем удар обухом о колоду и она с треском разлетелась. За час Тарх наколол целую гору дров. Кирилл и его друзья из сил выбились, таская всё это на дровницу.

— Теперь понятно откуда произошло выражение: «трудится как бог», — в улыбке растянул бородку от уха до уха Эдик.

Наконец Тарх угомонился, вытер пот с лица и с благодарностью принял от смущённо улыбающейся красавицы в цветастом платке кружку с морсом. Залпом выпил, крякнув при этом от наслаждения, затем налили и всем остальным.

— А вот теперь и попариться можно с удовольствием, — усмехаясь в русую бороду, произнёс могучий бог.

Из бани вышла Катя. На ней был чистый сарафан расшитый цветами, её волосы мягко ниспадали на округлые плечи и сияли, словно чистое золото, а глаза светились мягким изумрудным огнём.

— Мужчины, теперь наша очередь! — скомандовал Тарх.

Это была не баня, а настоящий восторг! Пар был наполнен благоуханием неведомых трав. Прикосновение веника к коже вызывало взрыв чудесной боли, словно это было целебное электричество. Оно искрами проскочило по мышцам, и в теле проснулся здоровый дух и сила. Тревоги ушли, а мысли очистились от тревог.

Разомлев, все лежали на верхней полке, Тарх периодически плескал на раскалённые камни из деревянного ведра родниковую воду. Клубы пара пьянили, доводя людей до состояния эйфории. Затем облились ледяной водой и, смеясь, выбежали в предбанник, а там уже лежала чистая одежда: просторные рубашки с чудесной вышивкой, плетёные ремешки и мягкие сапоги…

… Эдик сорвал колосок, улыбаясь, обсасывал стебелёк. С его лица исчезло всегда напряжённо-задумчивое выражение на гране прострации и шизофрении. Впервые его мозг полностью расслабился, и он стал похож на нормального человека не обременённого постоянными вычислительными процессами происходящими в его подкорковой области.

— А ты заметил, Кирюха, банька на самом видном месте стоит, в самом центре посёлка! — у Эдика по привычки всё же шевельнулись аналитические процессы в извилинах.

— А где ж она должна стоять? — удивился Кирилл.

— На Руси её помещали подальше от жилья. Баню считали местом враждебным, опасным, населённым всякой нечистью.

— Ну да, что-то я такое слышал, — вмешался в разговор Миша. — И к чему ты это говоришь?

— С принятием на Руси христианства к нам хлынули «западные ценности», в том числе и осуждение к постоянному мытью тела. Один византийский миссионер Велизарий, побывавший на Руси ещё в девятом веке, писал: