Драконий Катарсис. Изъятый

Над оазисом, как и над всем континентом, царила влажная плачущая ночь. Непрекращающийся дождь дробно шумел за окном, на котором вяло колыхалась яркая плетеная занавеска. Ленивый сквозняк особого облегчения не приносил, но после дневной духоты даже он немного облегчал жизнь. Мы с Маратом сидели на одном ковре с Солнечной Змеей и императором, как особо уважаемые и желанные гости. Клэв с рогатым здоровяком стража определила на невзрачный коврик у дальней стенки большого круглого помещения, являющегося тронным залом Императорского Дома. Судя по лицам, такое положение вещей их более чем устраивало — эти двое еле слышно переговаривались, иногда посмеиваясь вполголоса. Два нага-стражника недовольно посматривали на них, но одергивать не спешили. Сам император полчаса назад разрешил им чувствовать себя как дома.

Я поморщился, когда в ране на левом боку закололи иглы въедливой боли. Боец из меня все-таки никакой, несмотря на тренировки с Клэв и Горотуром. Так глупо подставиться на дуэли сверкающему ятагану противника мог только безголовый дитенок… Это, кстати, цитата зеленокожей охотницы. В то время, пока она меня перевязывала после схватки, окружающие узнали много новых эпитетов, радуясь, что они предназначены не им.

Центральная площадь столицы Империи нагов внушала… Вот никак по-другому не скажешь. И это ощущение я испытал, увидев вокруг площади кольцо ажурных пирамид, выточенных то ли мастерами, то ли ветром из плотного песчаника. Внутри этих прекрасных сооружений горели вечные светильники, которые не мог загасить этот постоянный нудный дождь. Дуэльный круг на центральной площади имперской столицы серел на фоне песчаника мостовой мокрым гранитом, полированным и скользким от влаги. В диаметре круг достигал десяти широких шагов, а в глубину почти полметра.

Черный наг возвышался в центре круга, когда мы в сопровождении любезной Ильмассы подошли к месту предстоящего боя. Такая подчеркнутая забота о гостях императора со стороны Золотой Жрицы вызвала глухую волну перешептываний среди собравшихся возле круга нагов. Сотни змеелюдей явно пребывали в растерянности — те, кого они привыкли воспринимать только как рабов, странным образом оказались настолько важны… Другие расы Кавана для нагов всегда оставались лишь предметом торга и владения, а тут такое расположение!

Я скинул с себя мокрую рубаху и старательно провел короткий комплекс разминки, вспоминая каждое движение из показанных Клэв. Чей-то задорный свист из толпы развеселил возвышавшуюся рядом золотую нагайну. Ильмасса тонко улыбнулась, повелительно воздела руку, призывая тишину, и сказала громко и отчетливо:

— Земли Алша’Ашшур, Великой Империи нагов, издревле окропляются кровью чести. Свитский императора Ашшанапала Третьего Тессенида, благородный Нэшессар Аш’Вассанид, почетный кавалер ее императорского высочества принцессы Шинашши Виш’Тессенид, вдовец Алессады Аш’Ханарры, объявил нагайон! Он обвиняет гостя нашего государя, ненаследного принца Зеленого Моря, благородного Террора Черного в смерти своего старшего сына. Свидетелем происшествия стал сам Повелитель Песков Алша’Ашшур. И наш владыка дал согласие на нагайон, подтвердив справедливость обвинения. Учитывая обстоятельства, приведшие к преступлению, наш мудрый повелитель объявляет: признать исход поединка исполненным приговором. Тот, кто выйдет из круга живым, — прав перед богами и нашей землей. Слава императору!

— Слава! — стройно гаркнули сотни глоток, всколыхнув воздух над площадью.

Солнечный Ветер с поклоном протянула мне простенький ятаган и указала рукой на круг. Оружие, попавшее в мои загребущие пальцы, при близком рассмотрении оказалось очень даже добротным. Затейливый клинок с двумя небольшими противоположными изгибами попался мне впервые. Почему-то вспомнилось, как на своей родине я когда-то считал, что ятаган — это широкая, круто изогнутая сабля типа тех, что рисуют в руках у пиратов. Но однажды мне в руки попался справочник холодного оружия, где я и узнал правду. Настоящий ятаган — оружие странное, но выверенное веками среди османов… Вот и сейчас я вновь с интересом осмотрел клинок. Он был полегче мечей охотницы и короче клинков стражи Сердца Бездны. Идеальный баланс и ромбовидная гарда позволяли вытворять ятаганом знатные выкрутасы. Тут главное — самому себе ничего не отрубить.

Видимо, совместное пребывание в одной шкуре с Пармалесом оставило свой отпечаток на моих умениях. Руки словно знали, что и как делать. И вот я, весь такой бледный вьюнош со взором горящим и черными тортиками на тушке, вооруженный пустынным оружием, спустился в круг и замер, разглядывая черного нага. Пустота в обсидиановых глазах змея сменилась пламенем спущенной с поводка ярости. Нэшессар с кривой ухмылкой сказал:

— Я тебя только покалечу, крыса. А потом заберу в свой дом. И ты будешь молить о смерти каждый божий день.

— Мечтай, мечтай, — ответил я, внутренне содрогаясь.