Драконий Катарсис. Изъятый

Запоздалая мысль о том, стоит или нет говорить жрице о моем происхождении, испуганно растворилась в понимающей улыбке Ильмассы. Уж она-то точно знала, что к чему и почему. Не могла не знать жрица такой силы, что у меня мрачные мурашки табунами блуждали по телу, о причинах и следствиях происходящего в мире. Я продолжил:

— Все, что сейчас начинает происходить, лишь последствия наглости ушастых. Они дошли до того, что теперь сжатая сила их действий начинает разжиматься. И это уже — противодействие. И это тоже я.

— Детские оправдания. — Ильмасса склонила прекрасную голову, глядя на меня сверху вниз. — «Не я первый начал…» Как это знакомо.

— А что, нормально! — весело откликнулся Марат и кинул в рот горсть сушеных фруктов. Жизнерадостное торопливое чавканье сына слегка развеяло мрачность настроения в покоях золотой нагайны.

— Конечно, знакомо, — рассердился я. — А что прикажешь делать, Солнечный Ветер? Получив удар по одной щеке, смиренно подставить другую и уповать на промысел божий? Хватит. В моем мире этого наелись по самую маковку. Если эльфов не наказать, они еще что-нибудь придумают.

— Получив отпор, они станут осторожнее, — нагайна слегка улыбнулась, — скрытнее и злее. Когда-то они уже уничтожили так два народа. И лишили дома третий.

— Получив свое, они могут задуматься, что же делают не так, — упрямо сказал я, — что неправильно в их поступках и намерениях.

— Это вряд ли, — качнула головой нагайна.

— Они захотят мстить, — добавил молчавший до этого рогатый. — И так пойдет по кругу.

— И этот круг вечен, — сказала Клэв, глядя на стеклянный бокал с вином в своей руке. — Движение по кругу дает развитие миру, управляет народами и каждым в отдельности. Мир не может оставаться в покое, как обыватель, прозябающий всю жизнь за одной и той же работой, в одном и том же доме. Что для простого существа — стабильность, то для мира — смерть.

— Ты права. — Нагайна прищурилась.

— А потому теперь пришла пора качнуть маятник прочь от эльфов, — добавил я. — Они так уверены в своей неуязвимости и непогрешимости, что смеют решать за других, кому жить, а кому умирать, кому подчинять, а кому подчиняться. Пора им напомнить, что длинные уши — еще не гарантия бессмертия.

— Значит, так тому и быть. — Нагайна выпрямилась, нависая над нами. — В давние времена случилось то, что сейчас имеет последствия. То, что случится сейчас, будет иметь последствия в будущем. Ты готов к ним? Готов ли ты, Террор Черный, принять на себя ответственность за то, что собираешься совершить? Готов ли к тому, что в одних краях Кавана твоим именем будут пугать детей, а в других — возносить в благодарных молитвах?

— Зато… — Я помедлил. — Зато это имя будут помнить те, кто жаждет свободы. Кто не признает над собой чьего-то мнения, чьей-то власти, чьих-то решений. Самое ценное в мире — свобода.

— Но еще ценнее в этой вселенной, как и во всех остальных, умение распорядиться свободой так, чтобы не ущемить свободу тех, кто рядом. — Ильмасса усмехнулась.

Я же задумался над ее словами. Вся суть разговора свелась к тому, что в нашем мире звучит как «живи сам и дай жить другому». Не самая лучшая установка, прямо скажем. Но все же предпочтительнее, чем навязанная чужая воля. А уж как человек, эльф, наг, тур или моркот распорядятся свободой — зависит от того, насколько крепкая цепь в душе каждого из них. Та цепь, на которой в каждом разумном существе томится внутренний Зверь. И цепь эта куется из Разума, Воспитания, Науки, Искусства, Иронии… Звеньев в этой цепи бесчисленное множество. И чем их больше, тем надежнее Зверь привязан к хозяину и тем меньше он бед натворит. Не давай никому покушаться на твою свободу. Не мешай чужой свободе. Будь собой. Не диктуй другим, что они должны сделать со своими мечтами, жизнью и свободой. Они тебе ничего не должны. Ты никому ничего не должен. Будь собой, лети по жизни, раскрывайся в самой своей сути… Но оставайся Человеком. Не в смысле цвета кожи, длины ушей или чего-то еще. А в смысле понимания значимости для мира тебя самого и тех, кто тебя окружает. Мы равны в своих правах. И не нам осуждать кого-либо за привычки, наклонности или мечты. В нашем праве только наказать за спущенного с цепи Зверя. В крайнем случае — помочь удержать тварь на цепи. И сейчас пришло время загнать эльфийских Зверей в их пещеры да напомнить ушастым, что Тварей Желаний надо все-таки держать в вольере свободы.

Солнечная Жрица словно читала мои мысли — таким одобрительным стал ее взгляд. Ильмасса степенно поклонилась и сказала:

— Добро пожаловать в свободный мир, Террор Черный.

Я ощутил, что решение главного вопроса (как быть с гехаями и их памятью) уже на подступах и вот-вот станет понятным и простым… Но додумать мне не дали. Позвали на прием к императору.