Драконий луг

Теперь, едва стражи заперли за ними кованые ворота, Эффи увидела, что они с Пеламом стоят посреди широкой пыльной улицы. Отсюда ей были видны ещё пять домов, тоже с воротами и стражей перед ними. Пелам все таким же быстрым шагом двинулся по улице, и Эффи побежала за ним, чтобы не отстать. Было по-прежнему жарко и безветренно, и та же прекрасная тишина лежала под щебетом птиц и гулом насекомых.

— Кто живет в этих домах? — спросила девочка.

— Хранители Драконьего луга, — ответил ей Лонгфелло. — В каждом доме заняты невероятно важной и совершенно секретной работой.

— Какой?

— Ну, вроде хранения Великой Библиотеки.

— А другие хранители что хранят?

— Если я скажу, это уже не будет секретом, — заметил Лонгфелло. — Да и все равно я не знаю. Это делается ради общей безопасности. Жители поют в хоре, играют в крикет, устраивают ежегодные выставки цветов, турниры по теннису, пикники и ещё много всякого, но о том, чем заняты, никогда не говорят. Все они вносят свой вклад в секретность высшего уровня, но об остальном… Ага.

Они дошли до маленькой улочки на краю большого общинного луга, вдоль которого выстроились в ряд три кирпичных домика. Один был обвит плющом, другой — голубым клематисом, а третий — желтыми розами. И тут же (немало удивив Эффи) обнаружилась автобусная остановка. Эффи и в голову не приходило, что в Иномирье пользуются автобусами. Хотя, если подумать, надо же и магам как-то перебираться с места на место?

— Вот, — бормотал Лонгфелло, — где-то здесь, вроде бы…

Он забормотал на другом языке, в котором Эффи узнала росианский.

А потом произошло кое-что совершенно непонятное. Он повернулся вокруг своей оси: раз, другой, третий, и в нескольких местах коснулся пустоты.

И в воздухе стало медленно проявляться здание. Старомодная почтовая контора из желтого кирпича. Её дерновая крыша поросла розовыми цветами. И перед крыльцом росли разные красивые цветочки. Над дверью висела вывеска «ПОЧТА», а рядом на стене — почтовый ящик. Однако на самой двери красовалось объявление крупными буквами: «Закрыто».

Пелам Лонгфелло отворил дверь. При этом внутри звякнул колокольчик. Эффи вошла вслед за ним. В помещении пахло пылью и старостью, хотя все выглядело чистеньким и блестящим. В запахе смешалась бумажная пыль, стружки очиненных карандашей, сера из кошачьих ушей, белые ластики, веревочки и клей с конвертов. И ещё воздух чуть отдавал дурацким колпаком, который, как нам уже известно, пахнет плесенью и дохлыми мышами. Одним словом, здесь пахло почти как в школе Тузиталы для одаренных, трудных и странных.

— У нас закрыто! — буркнул кто-то из-за деревянного прилавка. — Не понимаю, зачем вызывать, когда закрыто. Говорю вам, это недопустимо! Я напишу в сельский совет и в Гильдию Мастеров жалобу в трех экземплярах, и…

— Привет и благословение, — произнес Лонгфелло.

— И вам привет и благословение, — отозвался ворчун. — Хотя у нас, повторяю, закрыто. Ферме! Шут! Клозен! Вам каким языком объяснять? Я как раз устроился выпить какао и почитать газетку. Вам известно, который теперь час? Будь вы прокляты. О, и конечно, благословенны. Дважды благословенны и ещё раз прокляты. Да чтоб вас!

— Ей нужны бумаги и метка, — сказал Лонгфелло.

— Бумаги и метка? — почтовый клерк округлил глаза. — Так бы сразу и сказали! Это другое дело. Это, по крайней мере, любопытно. Ради этого стоило нас вызвать. Однако… — он долго и пристально разглядывал Эффи, — не слишком ли она молода?

— Совершеннолетняя, — заверил Лонгфелло. — Вы можете нас обслужить, или мне обратиться в почтовую контору посолиднее? Я мог бы выбрать более значительный город, например Жабью Дыру или Староведьминск, но мне не хотелось тащиться в темноте через лес и по равнинам. Однако, если оформление таких бумаг не в вашей компетенции, мы, конечно…

Клерк вздохнул и выдал новую удивительную комбинацию проклятий и благословений. Потом, хмурясь и продолжая сыпать проклятиями и благословениями, принялся извлекать из ячеек позади стойки листы бумаги и бланки.

— Это на паспорт, а это на входную пошлину, и ещё на прививки, и ещё на случай, если она на самом деле несовершеннолетняя… и ещё взнос на чернила для штемпеля, и на метку, и…

Пелам Лонгфелло собрал стопку бумаг, выданных клерком, и уселся за конторку — заполнять.

— Ты пока получи метку, — обратился он к Эффи. — Это быстро.

— А это больно? — встревожилась девочка, но Лонгфелло не ответил.

— Рукав! — приказал клерк. — Скорее, мы закрываемся. Я не говорил, что у нас вообще-то ЗАКРЫТО?

— Говорили, и я очень извиняюсь, что вас побеспокоила, — ответила Эффи.

— Вежливая девочка, — буркнул клерк. — Ну, это уже кое-что. Да, вот ещё, кстати. Ты совершеннолетняя?

— Да, — ответила Эффи, не понимавшая, что значит это слово.

— Прекрасно. Рукав!

— Ох, простите.

Эффи закатала правый рукав.

— Поближе, поближе, — забормотал клерк. — Ага, хорошо.