Драконий остров

Дэйн ощутил прилив ярости и ненависти. К проклятию, магии и самому дракону, который так жаждет собственной смерти, как потерявшийся в море жаждет пресной воды. И, в конце концов, пьет соленую.

— Прости, — тихо произнес дракон.

Ярость Дэйна в мгновение разбилась.

— Ты не виноват, — обессиленно произнес Дэйн. — Говорил же.

Дракон хотел ответить или снова произнести свою ужасную просьбу. Но не смог. Он вдруг удивленно округлил глаза, ощутив, как твердый металл пронзил ему грудь.

Секунду он не чувствовал ничего, а следом его прожгло болью. Кровь пошла горлом. Дэйн вынул кинжал, его взгляд наполнился пустотой. Дракон было протянул к нему руку, хотел утешить, но пошатнулся, и стал сваливаться вниз. Дэйн спрыгнул с алтаря, успел подхватить, и они опустились на пол. Дэйн крепко сжимал дракона в руках.

— Получилось, — прохрипел дракон, когда коснулся груди и понял, что рана не затягивается. В его голосе сквозила радость.

Дэйн молчал, смотрел остекленевшим взглядом, лишь убрал со лба раненого светлую прядь, что закрывала один глаз.

— Спасибо, Дэйн… — Дракон улыбался. Дэйну так нравилась эта улыбка. — Ты спас меня… Потому не вини себя, пожалуйста…

— Лучше молчи, ящер! — слез не было, словно они кончились, лишь отчаяние, внутри парня все полыхало огнем, оставляя за собой только выжженное пепелище.

— Вирѝдиан, — шепнул тот, угасающим голосом. — Меня зовут Виридиан.

Его лиловый взгляд потух, сердце замерло, а на губах застыла счастливая улыбка.

Дэйн взвыл, сжав тело в руках, качаясь из стороны в сторону.

— Нет, — он стискивал дракона в руках, словно это могло вернуть тому жизнь. — Нет… пожалуйста… Вернись…

Круг позади вспыхнул ярким светом, на секунду ослепив, и тут же рассыпался на множество золотых частиц. Через мгновение тело в руках Дэйна тоже стало светиться и, в след за кругом, вспыхнуло и распалось на свет.

Дэйн смотрел, как частицы, подобно огромному количеству светлячков, взвиваются к потолку и исчезают, как звезды на рассвете. Они вились, подгоняемые потоком воздуха, пока полностью не исчезли.

От дракона и проклятия не остались ничего. Лишь кинжал, измаранный кровью.

Дэйн не смог бы сказать, сколько просидел в холодной зале прежде, чем поднялся и отправился прочь. Весь замок казался теперь тусклым. Возможно, дело было в исчезнувших золотых нитях, освещавших его. А может в чувстве пустоты и потерянности, что поселилось в груди Дэйна.

Он несколько раз обошел жилую часть замка, едва ли понимая, зачем это делает. Сам себе он больше напоминал сейчас призрака.

— Как же тебе было здесь одиноко… — шепнул Дэйн, зайдя в драконью спальню. — Думал, что понимал, но нет…

Сейчас Дэйн живо представлял, как убитый горем Виридиан, остается в замке один. Дэйн взглянул на свои руки, измазанные кровью. Она отчего-то не исчезла, а Дэйн не торопился ее смывать, словно так мог хоть немного сохранить частицу дракона здесь, рядом.

Дэйн лег на чужую постель, что еще хранила запах хозяина. Что-то внутри него лопнуло, к горлу подкатил ком, и Дэйн разрыдался, не сдерживаясь.

«Спасибо, Дэйн…»

Дэйн понимал, что поступил правильно. Только это не дало Дэйну свалиться в пучину безумия. Но понимание правильности поступка, не унимало боли и скорби.

Собственная жизнь и время, которое он уже не рассчитывал прожить, вернувшись так внезапно, обескураживали.

Когда Дэйн выглянул в окно, то увидел, что туман рассеялся. Путь был открыт, а Драконий остров, как и его хозяин — свободен.

Дэйн провел в замке еще два дня. Зачем-то убрал следы их ночного веселья. Не дал пропасть еде, пусть есть не хотелось и пришлось буквально впихивать ее в себя. Благо Виридиан приготовил немного, видимо не рассчитывал много есть. Если вообще рассчитывал.

Дэйн вдруг пожалел, что практически не расспрашивал дракона о том, как тот жил после, в эту последнюю неделю, перед тем как уснуть.

Вообще оказалось, что о многом он его не спрашивал.

Готовился ли Виридиан к смерти? Оставил ли что-то?

Дэйн перерыл всю комнату и библиотеку в поисках письма, дневника, но не нашел ничего. А потому в какой-то отчаянной попытке сохранить о драконе память, стал собирать все, что мог.

Книги, что он порекомендовал, листы нот, что тот играл, одежду, в которой тот появлялся чаще всего. Из своего он забрал лишь кинжал.

Дэйн прожил в одиночестве в замке два дня и уже не мог представить, как дракон выживал тут годы. В каком тот был отчаянии, и как вообще находил в себе силы улыбаться.

Когда на горизонте показались родные утесы, Дэйн не испытал и толики радости. На краю утеса стояли каменные пушки и катапульты. Ждали дракона, судя по всему. Наверняка их с сестрой обман к тому моменту был раскрыт.

Потому, когда дозорные острова увидели Дэйна, смотрели так, словно к ним приплыл мертвец.

Дэйн ничего им не кричал, не подавал знаков, а те молча наблюдали и не торопились приближаться. Он затащил к берегу лодку, взял вещи и пошел мимо в город, а когда добрался до площади, там уже ждала большая толпа.

— Дэйн… — вышел вперед глава города. Он старательно прятал в голосе страх, но выходило не очень. — Ты ли это? Неужто… разгневанный дракон явится сюда?