Драконий пир

Несомненно, Мане со своим братом Стояном, а также боярин Тудор, замыслившие ослушаться своего князя и не идти в поход, решили посовещаться со стариками, уже привыкшими менять одного князя на другого.

"Угощайтесь, гости, — конечно, говорил Мане, принимая этих стариков у себя. — Благодарю вас, что почтили своим вниманием мой скромный дом".

"Это ты сам по обыкновению скромен, — должен был ответить Станчул, старший из седобородых братьев, — а дом твой не хуже, чем у всех".

"Ох, не знаю, надолго ли, — наверное, вздохнул Мане. — Вы ведь были на недавнем совете у нашего государя и сами всё слышали. Беда на нас надвигается. Скоро война начнётся. Кто знает, чем она окончится. Так и вижу свой дом разорённым врагами. Да и не только свой дом вижу в таком плачевном положении".

"Дай Бог нам победить врага", — разумеется, ответил Станчул, ещё не зная, зачем приглашён.

"Больше, чем война, Богу угоден мир, — конечно, возразил Мане. — Только мир способен принести нам достаток и процветание, а война приносит лишь разорение".

"Что ж делать, если войны не избежать", — должен был вздохнуть Станчул, а вслед за ним не мог не вздохнуть и его седобородый брат Юрчул.

"Неужели, избежать войны никак нельзя?" — возможно, встрял Тудор.

"На всё воля Божья, но наш государь собрался воевать", — наверняка, ответил Станчул, теперь уже догадываясь, о чём речь, но прикидываясь непонятливым. Он пережил многих государей именно потому, что отличался осторожностью!

Тудор же, устав от уклончивых ответов Станчула, вполне мог вспылить и сказать седобородым боярам: "Вам двоим хорошо. Вы оба — старцы и потому в поход не пойдёте, в столице останетесь".

Конечно, так дерзко говорить со Станчулом и Юрчулом не следовало! Если это случилось, то Мане Удрище и его брат Стоян должны были призвать Тудора к спокойствию, однако вспыльчивый боярин не обязательно послушал сразу: "Думаете, война вас не коснётся? Нет, не удастся вам, почтенные, отсидеться за нашими спинами! Когда Янку придёт к нам со своим войском, придёт к нам ко всем разорение, даже если мы живы останемся. Отберут у нас у всех имения и передадут тем, кто поддержит нового государя, которого Янку поставит. А на помощь султана нельзя всё время надеяться. Он уже раз помог, а в другой раз поможет ли? А в третий раз поможет?"

"Дай Бог нашему государю победить врагов, чтоб не пришлось звать воинов султана", — возможно, сказал Станчул, всё ещё прикидываясь непонятливым, а Тудор тогда должен был сказать: "Молитесь или не молитесь, а победы не будет. Вы сами это знаете. У Янку войско сильнее нашего, но нашему государю до этого нет дела".

Если Тудор так говорил, то Станчул и Юрчул, конечно, начали хмуриться — седые боярские брови пришли в движение. Только Мане своим тихим вкрадчивым голосом мог предотвратить назревавшую ссору.

"Вот потому мы вас и позвали, — должен был говорить Мане. — Тудор, а также я и мой брат Стоян хотели узнать ваше мнение по одному весьма важному делу. Вы в совете дольше всех нас, и опыта вам не занимать. Подскажите, как избежать бессмысленного кровопролития. Помогите сохранить мир, который угоден Богу больше, чем война. Мы не хотим войны и желаем жить в мире с Янку. Как нам сделать так, чтобы Янку не наказывал нас за нашего государя, заключившего союз с погаными турками?"

"Способ только один — направить к Янку письмо и ждать ответа", — должен был сказать Станчул.

"А если письмо попадёт не в те руки?" — конечно, забеспокоился Мане.

"Придётся положиться на волю Божью, — наверняка сказал Юрчул, ведь ему уже давно следовало вступить в беседу. — Однако Бог милостив. Не слишком это опасное дело — слать письма. Важно другое — если отправлять письмо, то сейчас. А иначе поздно станет".

"И вы поможете нам составить письмо?" — должен был спросить Тудор, наконец, понявший, что престарелые бояре тоже не одобряют безрассудства своего государя и желают договориться с Яношем.

"Да, мы поможем, — конечно, кивнули Станчул и Юрчул. — Однако вам следует быть готовыми, что Янку, если примет ваше прошение благосклонно, может потребовать оказать услугу".

Влад верил, что события развивались именно так, ведь, насколько он помнил, в грамотах Станчул и Юрчул упоминались среди бояр Владислава отнюдь не последними. Значит, старые предатели тоже сделали многое, чтобы Яношев ставленник взошёл на трон, и это отразилось в документах.

Ах, как хотелось снова увидеть эти грамоты и убедиться, что память не подводит! А ещё хотелось снова поговорить с Калчо и спросить, не вспомнит ли он ещё что-нибудь про заговор. Наконец, хотелось просто пройтись по улицам Тырговиште, и, наверное, Войко всё-таки не зря говорил:

— Ты уж без нас никуда не отлучайся, господин.

Временами Владу всё-таки не сиделось на месте, и он, сев в седло, доезжал почти до самого ущелья и останавливался лишь там, где сугробы поднимались коню до брюха. "Никуда не уедешь, — убеждался всадник, — но и ко мне никто не приедет, ведь дальше снегу ещё больше".