Драконий жемчуг

Парень от такого приветствия аж запнулся. Ха На наклонилась, участливо вглядываясь в лицо старика.

– Дедушка, шибко вы, видать, перегрелись! Какой же он вам водяной дух? Это же наш ссыльный янбан, не помните?

Хван Гу замахнулся на нее палкой – у своей подружки-старушки научился? Огрызнулся:

– Я еще из ума не выжил, девчонка! Прекрасно вижу, кто пришел! Никакого почтения к старости, никакого уважения! Вот же молодежь пошла, и куда только мир катится…

Ха На закатила глаза. Откачнувшись назад, развела руками за спиной разошедшегося старика: ничего не поделаешь, терпи теперь, пока не выговорится! Парень еле заметно кивнул, сцепил на животе руки, изображая почтительное внимание. Эк он… умеет ведь быть вежливым! Когда захочет. У нее самой терпение лопнуло быстрее: вот где настоящее ворчание старой жены!

– Дедушка Хван Гу! Пусть он уже сядет, только-только же на поправку пошел. В тени отдышится, водички попьет, охолонет.

Осекшийся старик вновь хотел возмутиться, но все-таки смилостивился. Махнул палкой:

– Садись уж. Мульквисин.

Сон Ён вежливо кивнул, но сел на всякий случай подальше – остерегался заговаривающегося старика.

– Мелкая, твоя бабушка дома?

– Сейчас погляжу, не спит ли. – Ха На привычно подскочила… но мир завертелся перед глазами, вспыхнул… и погас.

– …Эй, мелкая. Эй! Ха На, да очнись же!

Растерянно моргая, она смотрела в лицо склонившегося над ней Сон Ёна. Из-за его плеча встревоженно выглядывал Хван Гу, а еще дальше на нее взирало выгоревшее добела небо.

– Угорела девчонка, как есть угорела…

– Ну-ка, давай сядем.

С помощью Сон Ёна она села на земле, огляделась с растерянным смущением:

– Что такое? Я запнулась за что-то?

– Ты вся красная. – Холодная, как вода в роднике, ладонь легла на ее лоб, вторая – на основание шеи под косу. – Посиди так, не прыгай!

Как хорошо, прохладно… Ха На даже глаза прикрыла от наслаждения. Услышала, что Хван Гу откашлялся и пробормотал:

– Пойду-ка я кликну старуху, что ли…

Простучала палка, прошаркали подошвы. Потом Сон Ён сказал негромко и близко – дыхание коснулось ее щеки:

– Сама о себе позаботиться не можешь, а еще на меня строжишься! Давай помогу подняться.

– Нет-нет, – запротестовала Ха На, с закрытыми глазами безошибочно перехватывая его руку и возвращая себе на лоб. – Не убирай, так хорошо!

Парень не двигался. Она опиралась спиной о его согнутое колено, голова – на твердом плече. Так бы сидеть и сидеть… Сон Ён откашлялся. Произнес задумчиво:

– Хорошо, значит?

– Ага.

– Ты смотри, – все с той же угрожающей медлительностью продолжил парень, – может ведь стать и еще лучше.

– А? – Ха На лениво разжала веки… и уставилась в близкие глаза Сон Ёна. Очень близкие. Слишком близкие. Ресницы опустились – он взглянул на ее губы. Ясно, что он имеет в виду… Но девушка даже не шевельнулась, изучая его лицо: кожа все еще гладкая и красивая, несмотря на месяцы, проведенные на ветреном неласковом острове. И губы красивые, да… Поцелуи Ли Сын Хи были первыми и единственными, которые она в своей жизни испытала. А как целуются парни с материка? Столичные янбаны? Дыхание участилось, сердце вновь затрепыхалось. Ее собственные губы, казалось, запеклись в ожидании, и девушка непроизвольно их облизнула. Сон Ён чуть заметно улыбнулся и наклонился ближе…

– Эй! – рыкнули за стеной. – Юный мульквисин! Бабушка тебя ждет!

Внучка вышеупомянутой бабушки заполошно рванулась в сторону – Сон Ён едва не уронил ее, вновь утвердил в сидячем положении. Поднялся, непринужденно отвечая:

– Уже иду!

Ха На исподлобья проводила взглядом его длинные ноги и тихонько застонала. Это что же получается: мало того что она буквально грохнулась Ким Сон Ёну в руки, так еще и целоваться чуть не напрашивалась? Что такое с ней творится?

* * *

Сон Ён задержался перед входом, как бы приводя себя в порядок перед встречей со старшими. А на самом деле чтобы отдышаться. Маленькая хэнё уже не в первый раз лишала его самообладания; в последние разы, правда, не от гнева-раздражения, а от совершенно противоположных, но не менее сильных чувств. Сегодня вообще чуть не начал целовать ее – в одном шаге от стариков, на виду у всего берега. И ведь маленькая мерзавка была совершенно не против! Что за ветреное создание? Сначала на шею чиновничьему сыну кидается, потом со ссыльным обнимается! Что за вольные дикие островные нравы такие?!

Как следует распалив себя – то есть преобразовав пылавший в нем огонь в праведный гнев, – молодой человек произнес резче, чем собирался:

– Пришел Ким Сон Ён! – и, дождавшись еле слышного ответа изнутри, наклонился и шагнул в дверь.

За последние дни хэнё заметно постарела. Даже в полумраке было видно, какая истончившаяся у нее желтая кожа, как ввалились глаза, обведенные темными кругами. Да и дыхание – надсадное, тяжелое, то и дело перемежавшееся кашлем…

– Да-да, сынок! – ответила она его пораженному взгляду. – Недолго мне осталось. Эта проклятая жара так и выпроваживает меня в подводный дворец к моему Чхоннёну! Но я… – Энергичный стук палки о пол. – Все равно продержусь, сколько надо! И о внучке еще сумею позаботиться, и за тобой пригляжу!