Драконов бастард

— Под Дубрамом состоялась баталия, в которой многие погибли, а массовые смерти всегда ложились на тело Валемара энергетическими язвами, становившимися причиной появления аномалий и даже проклятий. Чтобы пресекать подобные вещи, существуют как заклинания, так и молитвы, обязательные к прочтению над бранным полем после окончания битвы. В отличие от Тефраска, где после боя в дело вступили клирики и очистили округу от всего зла, от грешной ярости людей и остатков их предсмертных мук, здесь сделать это оказалось некому. Трупы сжигаются, чтобы не плодить падальщиков и прочую мелкую нечисть, а молитвы читаются, чтобы отвратить зло. Под Дубрамом этого никто не сделал, и зуланы просто захватили крепость, но пока они обживались, ломали и загаживали ее…

Где-то в стенах Дубрама раздался громкий предсмертный вопль.

— …На поле боя зародился анатар. Зародился в форме бесплотного духа зла, как всегда бывает с этими тварями. Я уверен, он поселился в крепости и стал питаться гневом зуланов, их природной яростью. Думаю, дух не голодал, а потом, когда окреп, заставил их перебить друг друга.

— В трапезном чертоге.

— Верно, сир Рихард. Выброс гнева и боли был таким, что дух обрел плоть и стал полностью оформившимся демоном, которого мы видели. — Волшебник тревожно посмотрел на свои руки: пальцы его левой руки подрагивали, выдавая волнение и страх, но потемневшая и высохшая правая оставалась мертвецки спокойной. Тобиус до хруста сжал кулаки. — Есть кое-что, что меня заинтересовало, — его поведение ведь, по сути…

Второй вопль раскатился по безразличным каменным кишкам Дубрама. Испуганные люди вжимали головы в плечи и прислонялись к стенам, будто боясь, что чудовище нападет на них со спины.

— …Анатар — это энергетический вампир, ничтожная тварь, питающаяся людским гневом и яростью. Здесь столькие погибли, рубя друг друга в приступе неконтролируемого гнева, что он должен был нажраться на полгода вперед и бегать по округе, вволю наслаждаясь смертью зуланов и людей, всех, кто встретится на пути. Но он не смог. Голодный анатар улегся в спячку глубоко в подземельях Дубрама и дремал там, пока выстрел покойного Пайна, да примет его душу Господь-Кузнец, не нарушил тишину. Он голоден и голод свой пытается заглушить, пожирая свежую плоть.

Люди смотрели друг на друга, обмениваясь немыми вопросами и не находя ответов, пока Рихард Два Дятла не пришел к самому простому выводу:

— Он не один.

— Скорее всего, — мрачно кивнул маг, предаваясь невеселым думам. — Если я прав, то их тут двое или, упаси Господь, трое. Вместе кормились и вместе обрели плоть, но так, чтобы досыта наесться, — ни один не сподобился. Думаю, второй еще спит, его спячка крепче, или же спрятался он глубже, но скоро и он очнется, так что надо спешить.

— Вы сможете убить его? — с надеждой в голосе произнес Сэм Эджмер.

— Это сложный вопрос, мой друг. Все заклинания демонологической школы — для меня заклятые. Это значит, что, сколько бы я ни старался, они мне не дались. Даже эти ахоговы Горящие Глифы! — Тобиус с досадой рубанул рукой по воздуху.

— Так, может, к нам уже подмога спешит? Мы же стреляли, и еще нас долго нет…

Тобиус подумал о своем ярком фейерверке, но ничего говорить не стал, надеясь, что если кто-нибудь из разведчиков и заметил его, то истолковал послание верно: «Держитесь подальше».

— Я бы не надеялся, сержант, — ответил за Тобиуса лесной рыцарь. — Мы достаточно далеко от войска, ибо лорд Волтон пожелал сохранить простор для маневра на случай внезапных неприятностей, так что нашего шума могли и не услышать. С другой стороны, нас действительно долго нет, остается надеяться, что этого «долго» хватит, чтобы они забеспокоились и выслали подкрепление.

— И накормили им анатара.

— Чар Тобиус?

— Нам не следует надеяться на помощь и тянуть время. Запах мертвечины ненадолго защитил нас, но, когда эта тварь изловит всех, кто разбежался по крепости, она начнет принюхиваться лучше и придет сюда. В конце концов, она не только наши тела чует, но и наши души.

— Мы должны сражаться!

— Ты глухой, солдат? Не слышишь, что я тут вам толкую? Или слепой? Не видел, как погибли Пайн, Зелик и Альзен? — раздраженно поморщился Тобиус.

— Демонюга дал им себя побить, даже я это понял! — произнес сержант.

— Именно. Любое проявление человеческого гнева подпитывает эту тварь, она не боится пуль и клинков, все раны осыпаются с нее пеплом, и она растет. Оттого и трещины в шкуре — рост не прекращается. Короче, анатар позволил им полностью снять с него сонливость, а потом набросился на человеческие угощения.

— Неужели ничего нельзя сделать?

Волшебник задумчиво посмотрел в очаг, где закипало его варево.

— Ну кое-что я могу, сир Рихард. У меня есть план. С кем посильнее это не сработало бы, но анатары уязвимы для магии. Этот демон поглощает раны, наносимые железом, но заклинаниями можно его поцарапать и даже ранить, и ему придется тратить силы, чтобы раны залечивать. Я попробую истощить демона до такой степени, чтобы он вновь стал духом, а уж тогда я его раздавлю как блоху, поверьте, в спиритуалистике я не так безнадежен!