Драконов бастард

Серый магистр пересчитал людей, которым повезло оказаться с ним рядом. Лесной рыцарь, сержант Шолс и еще пятеро ребят из его подчиненных; не считая троих мертвецов, не хватало семерых солдат и капеллана Гозефа.

— Где остальные?

— Разбежались кто куда, — ответил сир Рихард, — я не смог их остановить, увы.

— Тогда у нас есть еще немного времени, прежде чем он нас найдет, да простит мне эти слова Господь-Кузнец. Сидите тише трактирной мыши!

Волшебник стал вытаскивать из сумки упирающегося Лаухальганду, который преуспевал в неподчинении, хотя не имел ни рук, ни ног.

— Довольно уже, мне не до шуток! Открой пасть!

Бесстрашно сунув руку меж крупных тупых зубов, маг достал из своего компаньона небольшой котелок, несколько мешочков и шкатулок, доску, сработанную из металла и дерева, несколько ножей, ступку с пестиком и длинную ложку. Он сгустил из воздуха водяной шарик, залил его в котел, щелчком сотворил огненный стебель в одном из очагов и установил над ним котелок. Затем, достав свою книгу заклинаний, волшебник уложил ее на кухонный стол, оперев о пустой горшочек, и начал готовить ингредиенты.

— Ягоды мятного перцоглавика, настойка подорожника, вытяжка волчьего костного мозга, — бормотал Тобиус, сверяясь со списком из своей книги, — толченый перец, черный, ни в коем случае не красный и не белый, два крысиных хвоста сушеных, лепестки огненной лилии, сушеный хрен, экстракт алоэ, семена горчицы, пыльца погорельца, слюна мертвеца…

Его руки порхали над столом, нарезая, измельчая, растирая и смешивая ингредиенты. Тобиус метался от стола к котлу, периодически ссыпая туда плоды трудов своих, помешивая ложкой и читая словоформулы на тайноречи. Когда его пытались прервать вопросами, он резко осаживал людей и приказывал им сидеть молча. При этом лицо его выглядело свирепо-решительным, а глаза гневно вспыхивали. Лишь отправив в котел все ингредиенты и завершив пятьсот двадцать восемь помешиваний, маг смог вытереть с лица пот и распрямиться.

— Мы с вами попали в очень плачевное положение, господа. — По взмаху его руки книга заклинаний, словно дрессированная птица, вспорхнула со стола и прилетела в хозяйские ладони. Ее страницы сами собой быстро переворачивались, пока Тобиус не ткнул в нужную пальцем. — Вот он, да, я помню, что переписывал текст из старинного атласа, вот анатар, вот он.

Тобиус начал тихо читать вслух:

«Анатар есмь тварь демоническая и ничтожная зело средь подобных себе. Низшее гнева воплощение есмь он, но берегись, ежели ты смертный сын, ибо не знает анатар страха пред сталью не заговоренной. Что людям гнев да боль, то анатару пища, что людям смерть, то ему радость. Духом злокозненным крадется анатар в мире людей и сеет средь них семя раздора, дабы собрать всходы гнева и напитаться ими».

На странице изображалось некое существо, в котором очень трудно было узнать чудовище, убившее троих человек во дворе, но общие черты совпадали — черно-красная шкура и рога, торчащие из спины.

— Первые атласы составлялись очень давно и писались на устаревшем наречии, а что до рисунков, то рисовали их со слов немногих выживших после встречи с объектами исследования, и тут надо сделать чудом уцелевшим счастливчикам поблажку.

— Там сказано, как убить эту тварь? — взволнованно спросил белый как мел сержант.

— Анатар — это демон низшего ранга, таких, как он, сотни тысяч в легионах Гантула. Они не нуждаются в каких-либо особых приемах, обычный демонолог скрутил бы такого в бараний рог парой фраз, — устало пояснил Тобиус, закрывая книгу и пряча ее в сумку. — Фактически ниже анатаров в иерархии демонов Пекла стоят только неразумные зверодемоны, которых и демонами-то назвать трудно…

— Он разумен?! — поразился один из солдат.

— Все демоны от первого ранга и выше разумны, но разума анатаров хватает лишь на проявление особо изощренной жестокости, а не на то, чтобы думать. Иными словами, они разумны, но тупы. Это низшие воплощения гнева, демоны насилия и злобы. Я думаю, что знаю, какого ахога творилось в Дубраме, когда из него ушли люди.

Тобиус уселся на подвернувшийся табурет и перевел дыхание. Пока зелье варилось, у него было время.