Драконов бастард

Послышался громкий всплеск, и Тобиус вскинул руку, целясь в темноту выставленными указательным и средним пальцами. Их укутывало мягкое оранжево-красное свечение, присущее раскаленному металлу: заклинание Огненная Стрела, готовое к метанию, могло вырваться из его руки в любое мгновение. Лунный крылан, вылетевший на ночную рыбалку, стремительно взлетал от воды, унося в лапах добычу. Волшебник опустил руку и несколько раз глубоко вдохнул.

Головные боли никуда не исчезли, они стискивали его череп беспрестанно, врезаясь в затылок, виски, лобные доли мозга, лишая покоя и даже сна. Помогала только глубокая медитация, которой его обучили тестудины. Лишь полное отрешение сознания от тела, от болевых ощущений и магического голода позволяло перевести дух и отдохнуть.

— Я могу дать тебе очень хорошее средство, которое поможет избавиться от мучений.

Тобиус молниеносно развернулся.

— Никогда, — прошипел он, держа вскинутую руку перед лицом таинственного человека в плаще, — не подкрадывайся к магу со спины! Когда волшебники пугаются, у кого-то поблизости отрастают лишние головы или оживают кишки!

— О, я не очень боюсь такого исхода.

Собеседник скинул на плечи капюшон, и мягкий свет Тобиусовых пальцев облизнул узкое лицо. Помимо острого подбородка магу открылся тонкий прямой нос, огромные глаза под изящным разлетом бровей и маленький тонкогубый рот. То лицо не было уродливым, но его нечеловечность бросалась в глаза и наводила страх на человеческое подсознание. Тобиус впервые в жизни увидел живого эльфа.

— Какой непредсказуемый поворот, правда? — улыбнулся остроухий.

— Увидеть эльфа рядом с лесом — вот уж действительно неожиданность, — пробормотал волшебник, отступив на шаг. — И все равно лучше не подкрадывайся к магу со спины… Ты женщина или мужчина?

— Я делаю это сидя, — нагло улыбнулась остроухая, явно смеясь над глупым человеком.

Они стояли на крепостной стене и молчали, изучая друг друга, их глаза не нуждались в слишком ярком свете, так что и она могла рассмотреть высокого широкоплечего молодца, и он прекрасно видел заостренные черты ее лица. Во многих побасенках эльфы, а особенно их женщины, наделялись буквально нечеловеческой красотой… что ж, если эта дева и была красива, то уж действительно не в человеческом понимании. Хотя и некрасивой ее назвать язык не поворачивался.

— Возьми, волшебник. — Она протянула ему небольшой мешочек. — Я скатала траву в шарики, чтобы удобнее было жевать. Она горькая, но у нас много ягод, так что…

— Не нужно. Я жевал такое первое время, но они перестали помогать. Слишком близко к аномалии.

— Что ты жевал?

— Салику, белую тень, тихотовридис звездчатый…

— Ты жевал белую тень? — Она недоверчиво изогнула бровь.

— Да. Мой метаболизм может усваивать немалое количество токсинов, а голова так болела, что хоть об камень бей.

Эльфка задумчиво покивала.

— До нас добирались слухи о том, что маги запада продолжают практиковать этот варварский метод поголовной мутации. Оно того стоит?

— Безусловно.

— И сколькие погибают, не перенеся изменений?

Маг немедленно насупился и поджал губы. В Академии не принято было обсуждать судьбу несчастных, чьи организмы не смогли принять изменений, спровоцированных мутагенами.

Поняв, что задела за живое, эльфка вернулась к началу разговора:

— Это семибородник, жуй.

— Семибородник? Правда?

Волшебники многое готовы были отдать за эту траву, она умела хитрить, прятаться и не находиться, а еще в ней было много магии. Семибородник накапливал сырую природную энергию и представлял ценность как резервный сосуд, подпитка для волшебника, испытывающего гурханический голод.

— Полегчало?

— У меня рот немеет.

— В Лонтиле мы делаем из него обезболивающее, — улыбнулась эльфка. — Отменное.

— Такое чувство, будто губа отвисла до пупа и язык поихонку охнимаэха.

Тихо посмеявшись, эльфка накинула капюшон на голову и пошла прочь.

— К нам прилетел ворон от последнего отряда разведчиков, высланного на западный берег. Утром они вернутся в Кальп, и вновь будет созван совет. Тебе надлежит быть там.

Волшебников всегда звали на различные советы — таковой отчасти была их роль при дворах правителей всего мира. Кто может обладать большей мудростью, чем тот, кто прожил несколько веков и был наделен могуществом, не снившимся большинству смертных? Разве что боги, да только они привыкли больше слушать, чем советовать, и поэтому место по правую руку от королей, султанов и вождей занимали маги, колдуны и шаманы. А когда стали зарождаться первые монотеистические религии, подчас не одобрявшие магии как самого явления, на это почетное место начали претендовать еще и жрецы новых богов. Но все равно магов всегда звали на советы, потому что магия сама по себе великая сила, которая помогала смотреть на вещи иначе, открывала иные пути и делала скрытое явным.