Драконов бастард

Отказавшись от почетного эскорта, Тобиус отправился дальше. Он останавливался в нескольких городах, всюду предъявляя своего заложника как подтверждение того, что вскоре все закончится, война выиграна. Конечно, многие люди не верили ему — ведь для них зуланы мало чем отличались один от другого, и вдруг да и этот якобы вождь на самом деле был каким-нибудь конюшим среди своего племени, а волшебник просто брешет по-черному, зарабатывая себе славу? На это Тобиус предъявлял грамоту, заверенную печатью и подписью сира Травеора, подтверждавшую, что Тобиусу можно верить. В Каребекланде имя Земляничного Рыцаря знали многие — все же он был тем самым человеком, который первым забил тревогу и разослал гонцов, сообщая о надвигающейся беде. Хотя тогда ему не все поверили, за что и поплатились, многие из выживших простолюдинов помнили, кому обязаны тем, что успели вовремя сняться с насиженных мест и спрятаться за стенами больших городов.

На Зеленой площади в Марьтене, когда волшебник позволил всем желающим увидеть Ужас Запада, двое дюжих парней поднесли к повозке стул, на котором восседал знакомый ветеран. Его старуха носилась вокруг мужа и кудахтала как заведенная, пока сам дед прославлял победителей и махал Тобиусу.

Дни складывались в недели, а Тобиус колесил по дорогам Ривена, направляясь в Ордерзее. По его пятам следовала осень, еще очень теплая и добрая, но нет-нет да и готовая дыхнуть в спину волшебника промозглым ветром. На одной из развилок в области западного Энверигена Тобиус остановил телегу и, немного поколебавшись, выбрал дорогу, ведшую в город Тумнэ, где переправился через Палефат на пароме. Он долго ехал вдоль реки на юг, пока не выбрался к дороге Терна, ведшей из Энверигена в пределы Хайбордана. Нить вела его к «Кладбищенскому двору», хотя сам Тобиус не знал, зачем бы ему наведываться в гости к некроманту, и был терзаем дурными предчувствиями.

Безымянная дорога, отходившая от Терновой, бежала среди дремучего леса, который все равно казался более приветливым и безопасным, чем Дикая земля. Даже самые древние хайборданские дубы не были такими исполинами, как те, что прятали от глаз небо там, на западе. Погода потихоньку портилась, солнечных дней становилось все меньше. Осень вступала в свои права и порой усердно поливала желтеющие деревья дождем, ночью становилось особенно холодно.

Волшебнику хотелось заночевать в тепле постоялого двора, а то небо как-то неблагосклонно пучилось светло-серыми тучами в последнее время. Красный росчерк кометы, медленно ползущей за ними, едва виднелся в дневное время, но она была там. Явная вестница бед никуда не исчезала, будто мало дурного уже произошло в Ривене.

Дозорная башня стала видна задолго до того, как повозка выбралась на перекресток, и чем ближе волшебник подъезжал, тем более заметными становились подозрительные признаки, не вселявшие в сердце добрых надежд. Нижние окна «Кладбищенского двора» были закрыты ставнями, а сами ставни заколочены наглухо.

Спрыгнув с телеги, Тобиус направился ко входной двери и обнаружил, что она опечатана, а к древесине прибиты цепи, поддерживающие тонкую медную пластину с вытравленными на ней ровными буквами. Послание сообщало, что гостиница, собственно, опечатана, что проникать внутрь нее категорически запрещено, а нарушитель сего запрета будет отвечать перед Святым Официумом Инвестигации. Даже несмотря на то что на много лиг вокруг наверняка не нашлось бы ни одного инвестигатора, угроза представлялась очень серьезной. Вдобавок ко всему сама пластина и цепи, на которых она висела, были напитаны церковной святостью, и даже притронувшись к ним, Тобиус рисковал лишиться магических сил на продолжительное время.

Он обошел здание вокруг, как сделал это во время первого своего визита. Стены постоялого двора были защищены молитвами, которые отвращали не только зло, но и саму магию как она есть. Проникнуть внутрь не представлялось возможным, но Тобиус не привык смотреть на мир с высоты куриного насеста, он смотрел широко и далеко, как парящий орел. В основном потому что обладал гибким пытливым умом, но и способность к полету помогала тоже.

Воспарив на Крыльях Орла, волшебник поднялся к самой вершине башни, туда, где у Марэна был кабинет. Поглядев в давно не мытые окна и убедившись, что святая благодать не защищает их, серый магистр выбил несколько стекол и проник внутрь.

Несмотря на осколки, рассыпавшиеся по полу, бывший кабинет не стал казаться более грязным, внутри уже царил беспорядок, смешанный с запустением. Не оставалось сомнений, что кто-то, скорее всего опытные «нюхачи» Инвестигации, облазали помещение вдоль и поперек. Они забрали все, что показалось им подозрительным, а небольшой остаток в виде безобидного хлама сбросили в кучу на полу. Клирики даже вскрыли несколько небольших тайников в стенах.