Драконов не кормить

Арромеевард с самой зимы пребывал в крайне сварливом настроении, потому Илидор даже не пытался к нему подходить. Корешков с жуками сейчас явно окажется недостаточно, а пение не сработает, если старый дракон просто не хочет говорить и всех ненавидит: он не услышит пения Илидора из той ямы уныния, в которую выбрал залезть.

Как-то раз, возясь на жучиным пастбище, Илидор и Даарнейриа спорили насчёт Найло: действительно ли он страшен, или ещё и нестрашен иногда. Точнее, возился с жуками в основном Илидор, Даарнейриа то сидела, то стояла рядом, подавала лейку и прикорм из мешка и рассказывала, насколько Найло ненормальный. Поодаль резались в «Раскидалу» сподручники Икар Бардо и Янеш Скарлай.

– Он настолько не в порядке, что у него уже были проблемы с Теландоном, – говорила Даарнейриа. – А ведь совсем недавно Теландон его защищал и очень ценил его изыскания, о них говорят даже в Ортагенае, но нет, нет, слушай, Найло сумасшедший. Он просто чокнутый, вот и всё, ты знаешь, что он учудил с Рратаном? Натащил из Чекуана целые ящики плевучих змей и заставил Рратана летать над ними, чтобы они заплевали ядом склон холма, здесь, на юге, по тому склону проходит… ты чего смеёшься?

– Представил, как Рратан тщательно сохраняет свою мрачную рожу, летая над змеями, – честно ответил Илидор. – И что потом, они все сдохли и воняли?

– Ну да, – Даарнейриа повела плечами, и колебание воздуха повторило её движение, а потом ещё раз и ещё, а потом в обратном порядке. На драконице было ярко-рыжее платье с буро-зелёными крапинками, и от этого немного рябило в глазах. – Змеи сдохли, а Рратана до сих пор трясёт.

– Ну ещё бы, – Илидор принялся собирать в коробку жуков, копошившихся в одной из канавок: там предстояло взрыхлить землю, она ссохлась комом, и вода не впитывалась в неё.

– А интересно, – повысив голос, спросил издалека Янеш Скарлай, – дракона может удушить жаба, или он слишком здоровая тварь?

– Найло опасен, вот что, – заключила Даарнейриа. – Чем скорее его отсюда выпрут, тем лучше, а то будет как с Тальей Пашер…

– Это которая заставляла вас усыплять эльфов в деревнях и резала их во сне? – с трудом припомнил Илидор: та история произошла, когда он ещё жил в детском крыле. – Хшссторга говорит, Талья свихнулась здесь от вседозволенности. А Найло уже свихнутый пришёл.

– Всё равно он опасен. Он злой и непредсказуемый.

– И что? – не понял золотой дракон. – Все эльфы злые. Ну кроме Диера разве что. И Южра ещё ничего, ковыряется со своими специями и никого не трогает. Найло обычно даже добрее лабораторных эльфов, поверь, он просто… От него кочерга пойми чего ждать, вот что плохо. Он как будто сам себя может загрызть в любой момент.

– Я и говорю: непредсказуемый. Разве не он тебя закрыл в пересохшем колодце, когда вы были в Урреке?

Илидор поёжился.

– Закрыл, да. Он считал, что у него на это есть важная причина. У него на всё есть причина, чтоб ему ноги переломать. Но на самом деле я его нарочно доводил – хотел посмотреть, что он сделает, если я буду полезным-полезным, но бесячим-бесячим.

Даарнейриа закрыла листом лопуха коробку, из которой пытались выползать жуки.

– Ты его оправдываешь, что ли?

– Оправдываю? – Дракон уставился на неё потемневшими глазами. Перепачканный землёй, встрёпанный и очень обиженный мыслью, что он может оправдывать Йеруша, запирающего драконов в колодцах. – Даарнейриа, я бы ему голову открутил, если б мог. Я бы ему ноги выдернул и отлупил ими. Я бы его скормил жукам, потом сделал из жуков желе и утопил его.

Драконица молчала, смотрела на Илидора, сцепив руки за спиной и чуть покачиваясь, всё сильнее и сильнее, а воздух вокруг её тела плотнел, готовый подхватить, если вдруг она вздумает упасть.

Дракон покачал головой и принялся рыхлить землю короткой палкой.

– Но между вами что-то есть, – наконец проговорила Даарнейриа. – Нечто такое, знаешь… страсть! Да. Как будто у вас общая страсть к чему-то.

– Спасибо, что не к кому-то, – отшутился Илидор, но слова драконицы его неприятно царапнули, словно она уличила его в чем-то недостойном или постыдном, словно это по вине или по выбору золотого дракона малахольный Йеруш Найло в чём-то оказался очень понятен ему.

– Всё равно ты его как будто оправдываешь.

– Я только сказал, что он сходит с ума не потому, что сходит с ума, а потому, что у него есть цели. За этим хотя бы наблюдать интересно, и знаешь, он единственный ни разу не завёл эту песню про наставнические отношения и неполноценных драконов.

– Так я и говорю! – произнесла Даарнейриа с таким торжествующим видом, точно вдруг отыскала в коробке с жуками все недостающие доводы.

– А иногда он даже причиняет добро, – не дал сбить себя с толку Илидор. – Он мне отдал фигурку из Такарона. Мог же оставить её в лабораториях или забрать себе, ну или я не знаю, продать кому-нибудь, она может быть из какой-нибудь страшно редкой коллекции. Но я сказал, что хочу её забрать – и Найло отдал. Но я не знаю, может быть, на самом деле он в тот миг спал или был в бреду, по нему разве поймёшь… Что ты так на меня смотришь?