Драконово семя

Игнат, в свою очередь, чуть раньше уже исчислил неизвестную величину Икс этой милой девушки; понял, что неразборчивость новой подружки, ее способность легко дарить благосклонность новым попутчикам, в сущности, мало чем отличается от способности передавать соседу по столику в кафе обычные предметы типа солонки, ножей, корзин, тарелок, салфеток. Новоявленный гуру черной магии проникся к ней довольно равнодушным сочувствием – словно она была не девушкой из плоти и крови, а виртуальной героиней эротических или порнороманов типа «Дурное поведение», «Запретные желания», «Сучка», «В общаге», «На слепой вечеринке», немалое число которых он лихорадочно проглотил за последние полтора месяца. Раз нет больше Икс, значит, теперь она просто Ромашка с лепестками «любит, не любит» – да какая разница!

Игнат позволил Ромашке раздеться в сторонке, сам же скинул почти все, оставшись в одной футболке и невозмутимо потягивая сигарету, – так и стоял, пока не услышал ее невнятное похныкивание где-то в районе матраца.

Лягушачий хор разделялся на дуэты, соревнующиеся в низких руладах, в придыханиях на разрыв аорты (или что там у них есть?) или в истерических всхлипываниях.

Громко и прерывисто дыша, захваченные потоком бездумного соития, недавние Жрец Алтаря и Жрица с удивлением осознавали свое духовное единение с отчаянной песней ночных болотных вокалистов. Игнат в сбитой набок, мятой футболке на протяжении всего рондо каприччиозо попыхивал сигаретой, ощущая пронзительное желание защитить бедную девушку от поругания некоего умозрительного Минотавра. Все-таки не зря он имел единственную четверку, а именно – по истории Древнего мира!

Все завершилось под неистовое крещендо неумолчных лягушек, юные поклонники Вельзевула опустились на матрац и легли, стараясь не касаться друг друга.

– Посреди величественной песни смерти, начинающейся с первой минуты нашей жизни, мы с тобой пережили совсем маленькую смерть, которая с неизбежностью прибоя тысячи раз еще будет повторяться, накатываясь на наши жизни и отбирая их по кусочкам, – пафосно произнес Игнат, а сам подумал: «Жалкие конвульсии гениталий – разве могут они вернуть мощь и энергию разрушенной машине ущербного мироздания? Как я мог поверить этому ограниченному шарлатану, больному на голову, уроду Кроули?»

Они вернулись в поселок, и, прощаясь там, где встретились сегодняшним вечером, Игнат сказал:

– Увидимся на птицефабрике, Ромашечка, если будет желание…

Она слабо улыбнулась:

– Можешь нарисоваться в детдоме, конопатик… если будешь свободен от сохи.

Моросил дождь.

* * *

Десятого августа в середине дня Игнат должен был встретить Подгорного на автостанции Кондопоги.

В июле – начале августа мать часто звонила сыну, Подгорный – тоже несколько раз. О своих делах и увлечениях Игнат особенно не распространялся, но звонкам «стариков» всегда радовался, особенно звонкам Подгорного, которые всегда воспринимал с некоторым злорадством: «Звони, звони, раз ты теперь мой папочка, отрабатывай теплые контакты со строптивым пасынком». Мстил бывшему кумиру и герою за все его «сыновние унижения» и держался подчеркнуто независимо и отстраненно. После празднования Дня ВМФ ему захотелось самому позвонить… Долго думал, пытаясь понять, чего ему больше хочется – вновь увидеть в Подгорном прежнего героя, победителя пространств и воздушных стихий, или все-таки всерьез отомстить ему за так называемое отцовство, за предупредительность, за очевидную фальшь воспитательных приемчиков, за плебейские извиняющиеся улыбочки, за неверно понятое чувство такта и всякое такое? Игнат решил, что в этом можно разобраться и позже.

Позвонил девятого августа.

– Знаешь, папа, мы давно не виделись. Я соскучился, мне хотелось бы встретиться, посидеть, как раньше, послушать твои рассказы о полетах, о путешествиях, о тропических странах. Приезжай в Кондопогу.

Подгорный обрадовался, он тоже с удовольствием встретится с Игнатом, бабушка говорит, что внук заметно вырос и возмужал.

– Буду ждать после двух на автовокзале. Приходи в летной форме, и чтобы обязательно фуражка была. Пойдем посидим в каком-нибудь интересном месте, где нам никто не помешает. Нет, домой не пойдем, ты с бабушкой разговоришься, и у нас с тобой не получится задушевной беседы, а я бы хотел, чтоб как раньше. Я бабушке о тебе вообще ни гу-гу, только чур – и ты маме ни слова, ладно? Это будет наша маленькая тайна. Маме легендируй так: типа встречаюсь с другом или что-то вроде того, надо уйди из конторы пораньше, договорились?

Поскольку это было впервые, чтобы Игнат явно пытался понравиться Подгорному, просил о чем-либо он тоже очень редко, Подгорный решил пойти навстречу мальчишке. В конце концов, это его отцовский долг. А Лариса, если и узнает потом, посмеется и только…

В общем, Игнат с Подгорным самым серьезным образом подошли к организации этой конспиративной встречи.

Десятого августа с утра Лариса с Подгорным отправились к директору ЦБК просить его стать свидетелем на свадьбе – тот дал согласие.