Драконово семя

Марта Борисоглебовна утвердительно кивнула. Курила быстрыми, порывистыми затяжками, будто куда-то спешила.

– Мама, хочешь взглянуть на свою комнату? Мы ждали тебя, сделали ремонт. Теперь там новая кровать, обои, настольная лампа… Погляди, тебе понравится… Только пальто все-таки сними. Неужели не жарко?

Марта не ответила. Встала и направилась в соседнюю комнату. Ступала тяжело и настолько медленно, словно за это время она превратилась в глубокую старуху. Дочь кинулась впереди нее, чтобы раздвинуть плотные шторы на окнах. В комнату просочился неяркий вечерний свет, показавшийся Анне каким-то слишком уж серым и безрадостным.

Мать остановилась в дверях, осмотрела с порога новую мебель, шторы, тюль на свежеокрашенных окнах – все дышало чистотой и свежестью.

– Прекрасно, – произнесла она усталым голосом.

Анна нагнулась, чтобы поправить уголок простыни, выбившийся из-под нового покрывала на кровати. Мать взглянула на хрупкие плечи дочери, на всю ее когда-то упругую, изящную фигурку и подумала: время и переживания берут свое, ведь Анна тоже не так молода… И было в этом взгляде столько невыразимой тоски и печали, но никто этого не мог увидеть, потому что муж Анны оставался в столовой, а Вика с Ксенией стояли позади Марты. Нежные лица юных девушек сияли в предвкушении волшебного праздника по поводу нежданного возвращения их кумира. Они еще не знали о том, что празднику не суждено было состояться.

– Замечательно вы это все придумали! Спасибо, родная, – сказала Марта Борисоглебовна и вновь замолчала.

В ее глазах мелькнуло беспокойство, Марте явно хотелось поскорей закончить разговор. Время от времени она нетерпеливо посматривала в окно, чтобы удостовериться, что по обочине дороги, видной через кусты сирени, по-прежнему прохаживается ее странная спутница.

– Ну как, мама? Тебе понравилось? – робко спросила Анна. Она еще надеялась увидеть счастливую улыбку на лице матери.

– Еще бы, все получилось просто здорово, – ответила мать, пытаясь через силу улыбнуться.

– Мама, мамочка, что с тобой, мамуля? – взмолилась Анна. – Ну скажи мне правду, почему ты все от меня скрываешь?

У Марты перехватило дыхание – она продолжала молчать, закусив губу.

– Анечка, дорогая! – тихо произнесла она, чуть придя в себя. – Прости уж свою непутевую мать, но мне пора.

– Уже уходишь? Мы будем ждать. Приходи побыстрей, ладно? Сюда или в нашу городскую квартиру. Ты сейчас к Илье? Скажи правду, ты к Илье? А когда к нам? – Анна чувствовала, что все это не к добру, но старалась держаться повеселей, быть в тонусе.

– Не могу тебе ничего обещать.

Марта отвечала нарочито немногословно, будто ее лишили дара речи. Взяла шапку, надела на плечо сумку и направилась к двери.

– Просто я не знаю, и все. А сейчас мне надо идти, потому что меня ждут, – печально сказала она.

– Конечно, и мы подождем, мама. Ведь ты скоро вернешься… Когда, часика через два? Постарайся часам к десяти… Я позову твою приятельницу Нику, она сегодня здесь, в Зеленогорске. Ника будет безумно рада тебя увидеть – вот это будет сюрприз так сюрприз! До ее дома метров триста, я сбегаю… Какая у тебя глупая дочь – можно ведь и позвонить… Не хочешь взять мой телефон?

– Анна! – это было сказано так, будто мать умоляла дочь замолчать, просила сжалиться и не причинять ей столько боли. – Я ведь сказала: меня ждут. Она и так проявила слишком много терпения. – Марта Борисоглебовна пристально посмотрела в глаза дочери, словно желая добраться до глубин ее сознания.

Подошла к двери. Вика и Ксения пока ничего не поняли – для них праздник еще продолжался. Девушки подошли и прижались к Марте. Ксения приподняла полу пальто, чтобы узнать, во что бабушка одета. Испугавшись, что мать рассердится, Анна непроизвольно схватила ее за плечо:

– Ты что же делаешь, Ксюша? Отпусти немедленно!

– Не трогай пальто! – воскликнула Марта Борисоглебовна, опомнившись, но было поздно. Темно-серые полы на мгновение распахнулись.

– Мама дорогая, что они с тобой сделали? – пробормотала Анна и закрыла лицо руками. – Я все поняла: это ведь кровь! Где ты была все это время? Там, в Донецке? Ты была волонтером в Донецке…

Марта Борисоглебовна едва заметно кивнула.

– Я так и думала, я знала, что ты там, – тихо бормотала Анна. – Всегда по-своему… Всегда на передовой, всю жизнь на передовой… Что они с тобой сделали… Тебе нужен врач.

– Слишком поздно… Ничего уже не надо, – произнесла Марта. – Мне пора, Анна, – повторила она после некоторой паузы, но уже с отчаянной твердостью. – И без того я заставила ее слишком долго ждать. Пока, Вика, Ксюша, пока, привет папе. Прощай, Анна.

Марта Борисоглебовна задержалась на пороге – Анна опять увидела на мгновение мелькнувшее в матери что-то новое, раньше ей несвойственное, нечто царственное и торжественное, – потом стремительно вышла на улицу, словно подхваченная порывом ветра. Неожиданно легким шагом миновала темноту мелкого ельника, проскользнула меж кустов сирени и оказалась на освещенной обочине дороги рядом со своей спутницей.