Драконовы сны

Он чувствовал, что что-то неправильно. Что-то ужасающе неправильно. Чувствовал, но не мог понять, что и почему. Вдруг вспомнились слова Гертруды: «Я вижу, что случилось, но это не значит, что я понимаю».

«Он мой враг, — подумал травник, глядя на его прямую как струна, обтянутую черной курткой спину. — Он лис, и он на стороне врага. Но ведь я знаю, что он хочет мне добра. И этим причиняет боль. Себе и мне. Я тоже хотел как лучше, а сделал все не так… Как это может быть? Зачем? Мы управляем этой чертовой игрой или игра играет нами? Умный игрок заботится о своих фигурах… А не умный? Мы можем попробовать разломать доску, можем настучать Рику по башке или что-то в этом роде, но наверное это уже ничего не изменит. Игра это не фишки, не фигурки, это уже мы. Что же сказать, чтоб все исправить? Слово, яд и пламя, я опять не знаю нужных слов! Как свист — движенье воздуха, как и слова — движенье мысли, Герта была права… Проклятие, что за наважденье! — я уже думаю о ней так, будто она умерла!»

— Чего ты пялишься мне в спину, словно ворон? — внезапно и не оборачиваясь, глухо бросил Кай. Жуга вздрогнул — он никак не ожидал, что тот угадает его приближение. Сглотнул.

— Ты… теперь совсем не хочешь со мной говорить?

Кай не ответил. Молчание затягивалось. Жуга почувствовал, что должен что-то сделать, должен его как-то поддержать, дать понять, что он не брошен, не один. Он подошел ближе, ободряюще положил ему руку на плечо. Тот обернулся резко и порывисто. В посадке головы, в том, как сверкнули глаза из-под короткой челки, проглянула прежняя Герта.

Проглянула и тут же исчезла.

— Нам надо поговорить.

— Нам не надо говорить, — буркнул тот. Жуга всмотрелся в его глаза.

— Что происходит, Кай? Зачем ты замыкаешься в себе? Я сделал плохо?

Тот долго молчал, прежде чем ответить.

— Я… Нет, не в этом дело, — он бестолково повел руками. — Я должен разобраться. Понять, что со мной. Видишь ли, все это так нелепо. Я не могу понять, что происходит. Иногда я чувствую себя так, словно спрятался или надел маску. А иногда — как будто наоборот, снял ее.

— Послушай, Герта…

— Не называй меня так! — Кай сжал кулаки, лицо его исказилось, как от боли. Казалось, он сейчас расплачется. — Не надо. Я… Извини, я не хочу сейчас об этом говорить.

Жуга нахмурился.

— Мне кажется, я понимаю тебя. Мне тоже когда-то приходилось забывать свое имя. Это… — он задумался, подбирая слово. — Это странно. Да, это странно. Но к этому можно привыкнуть.

— Дело не в имени.

— А в чем?

— Не знаю, в чем! Я чувствую себя так, как будто я на острие ножа. Каждый шаг режет ноги.

— Так спрыгни!

Кай поднял голову. В глазах его была печаль.

— Куда? На другой нож?

Он отошел и сел прямо на палубу, у мачты. Жуга поразмыслил и решил его не беспокоить. Возможно, Кай и в самом деле был способен разобраться во всем сам. Как бы то ни было, он был прав — говорить об этом пока не стоило.

Пока не стоило.

Жуга вздохнул и направился к Тилу.

Маленький эльф сидел на носу корабля, поджавши ноги и глядя на доску. Волосы мальчишки отросли, но Тил не стал их стричь, а вместо этого разжился ремешком и повязал его на голову. На щеках его играл легкий румянец, в остальном же он оставался прежним. Жуга опять подивился его стойкости к холодам — ветер пробирал насквозь, на Телли же была лишь легкая рубашка из тонко выделанной желтоватой кожи и штаны. Дракошка, как всегда, расположился рядом.

— Поговорил? — спросил, не оборачиваясь, Тил.

Жуга со свистом втянул воздух и покачал головой.

— Значит, поговорил, — кивнул тот. Посмотрел на травника. — Зря ты так. Не торопи коней, дай ей прийти в себя.

— Ей? — Жуга опешил. — Кому это «ей»?

— Ну как, кому, — Тил прищурился. — Герте. Или я не прав?

— Яд и пламя, как ты… — травник умолк и сжал кулаки. — Вильям разболтал? Поколочу мерзавца! Ведь просил же…

— Брось, — отмахнулся тот. Откинулся спиною к борту кнорра и забросил ногу на ногу. — Вильям тут не при чем, на этот счет он нем, как рыба. Неужели ты и вправду думал, что тряпки не позволят мне разглядеть его суть? У эльфов мальчики и девочки воспитываются одинаково, на равных. Мы не стремимся обмануть природу, это ваша, людская черта.

— И давно ты догадался?

— С тех пор, как начал вспоминать.

Жуга хлопнул себя по коленкам. Тряхнул головой.

— Ну что тут будешь делать! Вы всегда все знаете лучше меня.

— Ну, положим, не всегда и не все, — усмехнулся тот. — Но кое-что и вправду знаем. А вот тебе не мешало бы иногда спросить совета. Вот как сейчас, например.

— О чем ты?

— Ни о чем, — вдруг с неожиданной резкостью огрызнулся Тил. — Как будто не видишь, что ты натворил.

— А что я натворил?

Черные эльфийские глаза, казалось, прожигали насквозь.