Драконовы сны

Вызвав новый поток стенания и оханья, Тил вытащил из-под крестьянина мешок и разыскал сапожный инструмент, счистил грязь с башмака, уселся поудобнее и занялся починкой, чертя ладони смоляными перетяжками. Работа продвигалась медленно, шов шёл кривой, но старые отверстия ещё кое-где сохранились в изношенной коже, и Тил постепенно воспрял духом. Он шил, украдкой поглядывая то на спящего Вильяма, то на девушку, то на травника. Как будто почувствовав, что за ним наблюдают, Жуга оглянулся, задержал свой взгляд на мальчишке и развернулся лицом вглубь фургона.

«А ведь подрос паренёк-то, – неожиданно для себя вдруг подумал травник. – Или мне это только кажется? В самом деле, – осадил он себя, – это ведь у меня там прошло полгода, а здесь – лишь пара месяцев…»

Он снова вспомнил их первую встречу у городских ворот, стражников и Рика, рыбаков в таверне у старого Томаса. «Весёлый» – всплыли в памяти слова Линоры. «Был проказник, пока не забыл». Он снова посмотрел на мальчика и нашёл, что Линора, пожалуй, права. Только теперь, вдобавок, исчезла и его всегдашняя весёлость, не покидавшая мальчишку даже в самые трудные минуты. Именно эта серьёзность и делала его лицо столь взрослым. Изредка из-под завесы белой чёлки блестел знакомый лукавый прищур чёрных глаз, казалось, ещё чуть-чуть – и по лицу мальчишки вновь скользнёт белозубая усмешка, но всё терялось, пряталось в сосредоточии нахмуренного лба, в закушенной губе, в рывках неопытных пальцев. Правое ухо всё ещё торчало вверх и в сторону.

Стежок за стежком ложился на потёртую подмётку башмака, и под мерный скрип колёс в голове у Телли тоже вертелись очень похожие мысли. Он тоже думал о том, что травник стал другим, особенно с тех пор, как вернулся к ним, но что за перемена с ним произошла, понять не мог. Ещё он думал, что с Норой и Арнольдом в последние дни тоже творится что-то неладное. Он подозревал, что в прошлом травника и Нору связывали какие-то события, но Жуга хранил на этот счёт молчание, а к девушке Тил с этим вопросом подойти так и не решился. Он видел, как сцепились на поляне травник и Арнольд, но не очень понял суть их спора, лишь недоумевал, почему Жуга не дал сдачи. Хотя, если подумать, связываться с силачом себе дороже, а пускать в дело меч…

Тил вздрогнул, укололся. Сунул палец в рот. Мысли незаметно поменяли направление. Он вспоминал, как Жуга у сокровищницы вогнал меч в камень, словно в масло, и кричал, чтобы Телли вытащил его. Этот меч и сейчас был с ним, но травник ни разу не доставал его из ножен с той поры, как нырнул в озерцо за драконом. Он тогда согнул его на поясе, словно то была не сталь, а ивовый пруток; меч и сейчас был там – под складками рубахи, когда ветер задирал на травнике одеяло, угадывались очертанья неширокого кольца. Меч иногда казался Телли чуть ли не живым, как спящая змея, всегда готовая ужалить. Он в сотый раз вспоминал, как травник разделал компанию под «Красным Петухом», и в сотый раз его пробирал от этой мысли колкий бегучий холодок.

Наконец Тил закончил работу. Поднял голову – травник всё ещё смотрел на него – и отвёл взгляд. Силача в фургоне не было – он всё ещё предпочитал идти пешком.

– Почему ты тогда не стал драться с Арнольдом? – спросил он, сматывая дратву. Надел башмак, притопнул ногой.

– С Арнольдом? – травник посмотрел удивлённо. – А откуда… Хм… – он нахмурился. – Подглядывал, значит?

Тил кивнул.

– Арнольд хочет понять, что творится, и считает меня виновником всех бед. Быть может, он прав, но я не хочу сейчас наживать новых врагов. А объяснять слишком долго, да он и не поверит. Сейчас нам важнее другое – добраться до города.

– А зачем ты едешь в Цурбааген?

Травник ответил не сразу.

– Мне надо повидать там одного человека, – сказал он наконец.

– Кого?

– Ты его не знаешь.

– А зачем он тебе?

– Он… Понимаешь, Тил, сдаётся мне, мы вляпались в какую-то нелепую игру, я никак не соображу, что происходит. А тот человек… На него работают очень много людей, и он очень много знает. Если кто и может нам помочь, то это он.

– Он что, волшебник? Или… – Тил помедлил, – или такой же, как Рудольф?

– Нет, не такой, – Жуга взъерошил волосы рукой и усмехнулся, глядя в сторону. – И не волшебник. Скорее уж, наоборот.

– Это всё из-за той доски с фигурками?

Травник не ответил, только посмотрел на Телли, и взгляд его был серьёзен. В ворохе рыжих спутанных волос застряли и не таяли снежинки. С замирающим сердцем Тил вдруг понял, что Жуга боится – не Арнольда, не меча, и даже не доски, о которой зашла речь, а чего-то большего, о чём ещё и сам не знает. По-прежнему не говоря ни слова, Жуга потянул к себе мешок и вытащил оттуда злополучную дощечку. Установил её на перевёрнутой корзине, оглядел со всех сторон. Насколько Телли мог припомнить, все фигурки находились там же, где и в прошлый раз.

– Они сдвигаются, – сказал вдруг травник так внезапно, что Телли вздрогнул, – и каждый раз со всеми нами что-то происходит – с тобой, со мной, с драконом… Любой дурак поймёт, что это неспроста. Я дорого бы дал, чтобы узнать, кто их передвигает.

– Они же двигаются сами…