Драконовы сны

«Олле, это ты? – Конечно, я. – Должно быть, я сплю и вижу сон. – Конечно, видишь сон, но только ты не спишь. – Олле, Олле, я так скучала по тебе, так значит, ты не умер тогда, в башне? – Ну как тебе сказать, я умер и не умер, всё сложнее. – Я помню, меня тоже ранили стрелой, я умру? – Не сейчас. – Что со мной происходит? – Ничего особенного, просто твоя кровь уходит в землю; земле, как и тебе, нужна порою чья-то кровь, но только не пытайся её вернуть. – Откуда ты знаешь про это? – Ты сама мне сказала в своих снах. – Ты всё время говоришь о снах. – Ты разве забыла, что я Смотритель снов? – Мне страшно, Олле, я боюсь, что мне теперь делать, Олле, что? – Не думай ни о чём, тебе помогут, а я сделаю всё, чтобы тебе не было больно».

И пёстрый зонтик снова закружился.

«Спи, Линора. Спи».

***

– Дерьмовая стрела, – ругнулся травник. Вытер пот рукавом. – Почти навылет ведь прошла, зар-раза… Арнольд, ну-ка, помоги.

– Хочешь выдернуть? – спросил Вильям.

– Наконечник не даст. Попробуем по-другому. Приподнимите её. Да-да, вот так.

Он ухватился за торчащую из плеча девушки стрелу и надавил.

– Эй, ты что делаешь! – закричал Арнольд. – Ты её сейчас убьёшь!

– Не мешай! – рявкнул травник, продолжая давить. Стрела всё больше погружалась в развороченную плоть. Телли передёрнуло, когда кожа на спине у девушки вдруг вспухла, лопнула, и показался медленно ползущий наконечник. Потекла кровь. Эрна не выдержала и отвернулась.

Приоткрытые губы Линоры что-то прошептали.

– Она сказала что-то! – вскинулся Арнольд.

– Да держите же вы её!..

И прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, травник вытащил свой меч, надрезал древко и одним движением отломил вышедший наружу наконечник. Потянул стрелу за оперенье.

– Всё, – сказал он, отбрасывая окровавленное древко и зажимая пальцами рану. – Давайте воду, быстро! Эрна! Полотенце, тряпки! Все!

В напряжённом молчании все следили, как плечо Линоры постепенно скрывается под тугой перевязкой.

– И всё-таки, с кем она говорила? – задумчиво пробормотал Арнольд.

– Ни с кем, – сказал устало бард, стирая кровь с ладоней. – Это бред.

Жуга, казалось, вдруг прислушался к чему-то, и покачал головой.

– Нет, – сказал он. – Это не бред.

Вильям перевёл взгляд на девушку, и по спине его пробежал холодок.

Линора улыбалась.

***

– Телли…

Тил приподнял голову. Огляделся.

Было темно. В безлунном небе серебрились точки звёзд. Опушка леса, где они остановились на ночлег, была укрыта тонким снежным покрывалом – к вечеру опять похолодало. Оставив женщин спать в фургоне, путники разобрали оставшиеся одеяла и шкуры и улеглись снаружи. Тил и Биттнер улеглись у самого костра; сейчас он догорал. Тил поёжился, почуяв, как колючие пальцы холода потихоньку проникают под рубашку.

– Это ты, Вилли? – позвал он негромко.

Ответа не последовало.

Караулить огонь с вечера остался бард, но похоже, Вилли пренебрёг своими обязанностями и уснул, не разбудивши сменщика. Опознать его сейчас среди других спящих было невозможно. Телли выпростал из-под одеяла руку, нашарил пару-тройку деревяшек и сунул их в горячую золу. Подул. Сырые дрова не хотели разгораться, но и лезть в котомку за огнивом не хотелось. Тил предпочёл подождать, пока они сами не займутся, завернулся поплотнее в шкуры и придвинулся к костру. Задумался.

Прошедший день принёс сплошные неприятности. Одна была отрада, что дорога подошла к концу – этим вечером Жуга сказал, что до города остался один дневной переход. Рик, весь день прошатавшийся незнамо где, под вечер вылез на поляну, где и спал сейчас, укрытый одеялом, как попоной; мальчишки воспользовались его хвостом вместо подушки.

– Телли…

Телли вскинулся:

– Кто здесь?

Из темноты выскользнул неясный силуэт. Человек помедлил, опустился рядом на корточки; рука его легла на одеяло. Телли присмотрелся и вдруг с замирающим сердцем признал в нём акробатку.

– Ты? – пролепетал он, приподнявшись на локте. – Ты что здесь делаешь? Тебе нельзя вставать…

Линора не ответила. Лицо её, обычно смуглое, сейчас казалось бледным, как обсыпанное мелом. Уверенным движением откинув одеяло, девушка придвинулась поближе и потянулась к завязкам его рубашки. Тил оттолкнул её руку, не думая в этот миг, что может причинить ей боль, но та, казалось, этого даже не заметила.

– Не надо, – прошептали её губы. – Ты мне нужен. Не бойся, это не больно…

Телли хотел закричать, но замер, охваченный каким-то сладостным оцепенением, в котором смешались недоверие, страх и проблески желания. Ему вдруг сделалось невыносимо жарко. Воздуха не хватало, сердце глухо бухало в груди, лицо горело, как в огне. Боясь пошевелиться, Телли ощутил, как тонкие холодные пальцы скользнули по его груди и спустились ниже, расцарапав кожу. Боль была невыносимо приятна, Телли застонал и медленно повалился на шкуры, вверяя себя её рукам.

И в этот момент тлеющие деревяшки вспыхнули.

Тил, оказавшийся при этом с девушкой лицом к лицу, вдруг увидел её неподвижные, широко раскрытые глаза и отшатнулся.

Нора спала.

Он вскрикнул и забился, словно пойманный заяц.