Драконовы сны

Линора прыгнула, подмяв мальчишку под себя, одной рукой зажала ему рот, другой разодрала рубаху. Тил дёрнулся, замолотил руками, а через мгновение почувствовал, как острые зубы вонзаются ему в шею, и коже становится горячо. Он замычал, завертел головой и наконец сумел стряхнуть с лица ладонь.

– Не надо… нет! – отплёвываясь, закричал он. – Помогите!!!

Линора вдруг откинулась назад и тоже закричала, и если в голосе мальчишки бился ужас, то в яростном крике Линоры слышалась боль. Они орали оба, разрывая полог тишины, пока со всех сторон не зазвучали тревожные голоса – поляна быстро просыпалась. Ночь наполнилась шумом и топотом. Фермерский мальчишка, которому Тил в суматохе заехал кулаком по роже, вскочил и заметался, запутавшись в одеялах. Дракон галопом бросился бежать, сметая всё на своём пути, и с треском исчез в кустах. Кто-то бросил веток в огонь, Жуга, Арнольд и Вильям с оружием в руках подбежали к костру и замерли при виде открывшейся картины.

Средь разбросанных одеял, держась обеими руками за шею, сидел Телли, а у ног его, хрипя и содрогаясь, билось в судорогах тело маленькой акробатки. Лицо Линоры, бледное до синевы, было выпачкано кровью, на губах пузырилась пена. Повязка сдвинулась с плеча и тоже набухала красным. На глазах у изумлённых спутников девушка выгнулась в последней судороге и замерла с закрытыми глазами.

Первым опомнился Арнольд.

– Ты что с ней сделал, гадёныш?! – завопил он, подскочил к мальчишке и засветил ему пощёчину. – Отвечай!

Тил дёрнулся и закрылся руками. По шее его заструилась кровь. Жуга перехватил уже занесённую для нового удара руку Арнольда и оттолкнул его в сторону.

– Ты что, с ума сошёл? Не видишь – он же весь в крови! – он повернулся к Тилу. – Что стряслось? Говорить можешь?

– Да поднимите же её!

Тил ничего не отвечал, лишь тупо смотрел на травника. Жуга присел, перехватил под мышку меч и положил ладонь на шею Телли, зажимая рану. Оторвал от рубахи лоскут и вложил его в руку мальчишке. Нагнулся, осмотрел укус.

– Ничего страшного, – сказал он. – Держи вот так. Я сейчас.

И тотчас же направился к Линоре.

Вильям и Арнольд уже успели уложить девушку поближе к костру и укутать в одеяла. Жуга встревоженно склонился над ней, поправил и затянул повязку на плече, пощупал пульс и заглянул под веко. Нахмурился. Нора была без сознания, лоб её был горяч, как печка, дыханье с хрипом прорывалось между стиснутых зубов.

– Что с ней?

– Ума не приложу, – сказал Жуга, помедлив. – Я бы сказал, что она отравилась, но…

Арнольд недоумевающе переводил взгляд с Телли на Линору и обратно.

– Отрави… что тут было? Ты хоть что-то понимаешь?

Травник сделал знак молчать, встал и отвёл Арнольда в сторону.

– Она пила кровь.

– Кровь? – тупо переспросил тот. – Зачем?

– Поверь мне, такое бывает, – он обернулся к костру: – Тил, как это случилось?

Телли поднял голову.

– Она пришла… – он сглотнул. – Она сказала: «Ты мне нужен». Я… я думал… Я подумал…

Он покраснел и умолк.

– Понятно, – медленно проговорил Жуга. – Ну, вот что: лезь под одеяло, постарайся согреться. На вот, моё тоже возьми… А вы, – он повернулся к Эрне и Вильяму, – тащите котелок и грейте воду. Я схожу за рвотным камнем.

Он огляделся.

– Где дракон?

– Сбежал, – угрюмо буркнул Телли, старательно прижимая к шее окровавленную тряпку. – Как закричали, он и убежал.

Жуга остановился, но потом тряхнул головой и всё же полез за мешком. Когда он вернулся, в руках его, кроме тряпичного свёртка, была дощечка с фигурками. Травы он бросил в котёл, сам подсел поближе к костру и склонился над доской.

Тил с недоумением покосился на неё, затем поднял взгляд на травника.

– Она… опять?

Жуга покачал головой, встал и направился к костру. Арнольд, сидевший у Линоры в изголовье, проводил его взглядом, плюнул и отвернулся.

– Будь проклята эта дорога, – пробормотал он. – Будь проклято всё.

***

«Пляшущий Лис» – небольшая корчма в Цурбаагене – по всем статьям был заведением средним. Он находился на отшибе, вдобавок, пользовался нехорошей славой, а от расположенных неподалёку кожевенных складов тянуло гнилью. Зато здесь подавали неплохое пиво и вполне приличную еду за умеренную плату, посуда была чистой, да и клопов в комнатах не водилось. Последним по праву могла бы гордиться любая хозяйка. Богатеи, впрочем, брезговали сюда заходить, а голытьба побаивалась, хотя бывали изредка и те, и эти. Здесь не будили, если кто-то засыпал за кружкой пива, но среди заядлых выпивох «Лис» был непопулярен – здесь не скупали краденое, не наливали в долг, а драки угасали как по волшебству, едва успев начаться. Не было здесь и девок, готовых отдаться за миску похлёбки… В общем, средняя была корчма.

Заправляла всем здесь пожилая женщина по имени Агата, но мало кто знал, что корчма на самом деле принадлежит не ей. Ещё меньше людей знали, кто её хозяин, и лишь некоторые могли похвастаться тем, что знали его в лицо. Могли, но не хвастались. Иные – из соображений безопасности, иные – по долгу службы.

А кое-кто уже и не мог.