Драконы

Дорога до Гадеса заняла два дня. У ворот столицы парламентера встречал сам Рамос.

— О. А тебя я знаю. Ты Рамос-Ксай. Видели бы вы, как он драпал от нас по Зеленым Равнинам. Вот умора… — Пощечина гвардейца заставила человека замолчать. Он сплюнул кровью и, зло посмотрев на гвардейца, обратился к Рамосу. — Ладно. Хватит на сегодня любезностей. Отведи меня к императору.

Рамос еле сдерживался от наглости человека, но Ахтамар строго настрого приказал привести его к нему живым. Гвардейцы передали человека жандармам и отправились в казармы, что бы отдохнуть перед обратной дорогой.

В большом зеркальном зале как всегда было тихо и пустынно. Кроме возлежащего на кровати императора в нем никого не было. Дверь зала отварилась, и в его полумрак вошли две фигуры. Гул их шагов эхом отражался от сводов зала, заставляя Ахтамара проснуться и открыть глаза. Рамос подвел человека к кровати и посадил в кресло, сам же встал по правую руку от отца.

— Мне сказали, что ты будешь разговаривать только со мной?

— Если ты Ахтамар-Ксай, император всех гномов, то да.

— Да. Я он и есть. А кто ты такой?

— Меня зовут Нифин. Я рыцарь ордена Серых Журавлей и посол великого князя Адоная.

— А с чего твой псевдо князь решил, что я буду разговаривать с тобой. — Ахтамар всем своим видом показывал, что это разговор ему и не интересен, и не приятен. — Я хочу услышать от тебя лишь то, что Адонай просит пощады и сдается. Ты можешь мне сказать это?

— Нет, император.

— Тогда мне не о чем говорить с тобой.

— Ну, если тебе не интересна судьба твоего четвертого сына, то прикажи казнить меня, и закончим с этим. — По лицу Нифина проскользнула саркастическая улыбка, и он склонил голову, оголяя шею. — Принц Гимли-Ксай жив и находится в плену у моего повелителя.

Услышав о Гимли, Ахтамар даже приподнялся. Он невольно устремил свой взор за спину человека. Император смотрел на карту, на которой неподвижно стояла золотая фишка Гимли. Нифин, подняв голову, проследил взгляд престарелого гнома.

— На самом деле все выглядит не так.

Рыцарь сжал руки в кулаки и магические оковы Некроса исчезли. Затем он поднял вверх правую руку и щелкнул пальцами. Из ларцов стоящих рядом с картой вылетели десятки серебряных и бронзовых фишек. Они разлетелись по долине Уссури.

— В плену Адоная много гномов.

Рамос, увидев, как человек освободился от оков, зажег в ладони огненный шар и хотел метнуть его в Нифина, но император остановил сына. Нифин, заметив это, разорвал рубаху и показал гномам свою грудь. На ней горела голубая охранная печать Адоная.

— Если я умру, печать потухнет. Как только она погаснет, погибнет и Гимли, и все гномы в долине.

Рамос потушил огонь и опустил руку.

— Адонай послал меня сюда не убивать вас, а договориться об обмене пленных на рабов.

— И сколько же рабов хочет получить Адонай за моего сына?

— Всех на всех.

— В империи сотни тысяч рабов. Даже мой сын не стоит этого.

Глаза Рамоса округлились, когда он услышал отказ отца, но перечить императору в присутствии человека не стал.

— Тогда убей меня, император.

— Ты, безусловно, умрешь, рыцарь, но точно не сегодня. Я должен подумать. — Прокашлял Ахтамар и повернулся к сыну. — Рамос, отведи его в темницу. Проследи, что бы у него была еда и вода. Поставь ему в охрану самых преданных стражников. Этот человек не должен умереть.

Рамос согласно кивнул и вывел Нифина из зала. Как только человек вышел за порог, и за ним закрылась дверь, из ниши в дальней стене выбежал Зар. Он махнул рукой и одно из зеркал засветилось. Через пару секунд в нем проявился Гектор.

— Вы заключили мир, отец?

— Мир? Ты что обморозился что ли? — Рявкнул Ахтамар. — Я ни за что не заключу мир с бывшими рабами. Но посол принес добрую весть. Твой брат Гимли жив.

— Гимли жив? Слава богам. — Обрадовался Гектор. — Так он прибыл лишь из-за этого? Адонай не предложил тебе мир?

— Нет, мой возлюбленный сын. Он хочет обменять Гимли и остальных пленных гномов на всех рабов.

— Ты же согласился?

— Я не дал ответ. — Ахтамар протянул руку и Зар вложил в нее трубку кальяна. — Верховные миссиры итак сильно озлоблены. Если я потребую отпустить всех рабов, они восстанут и тогда гномов к победе поведет иной император. Моя власть уже не такая незыблемая как ранее. Но оставим это. Расскажи, что ты нашел в пирамиде ОкРосс.

— Драконы действительно существуют, отец. Мне открылись ужасные видения прошлого. То что они творили в Реальном Мире, более допустить нельзя. Они заживо сжигали и людей, и гномов. — Понурив взор, начал бормотать Гектор. — Их нельзя возвращать. Кроме кошмаров они ничего не принесут.

— Значит, они живы. Где они? Прячутся в горах?

— Нет. Царь Рамос наложил на них проклятье и изгнал из Реального Мира, но куда я не знаю. — Гектор поднял взгляд и посмотрел в глаза Ахтамару. — Из-за проклятья Рамоса, укус комара для гнома опасней пламени дракона. А ОкРосс постигнет чума, если они вступят на земли империи.

— Тогда нам ничего не грозит, Гектор. А вот людям придётся опять испытать на себе всю мощь созданий Анибуса.