Драконы - кто они?(СИ)

Ехал Сигурд, без остановок на всякие нужды и без перекуров, целый день. К вечеру он подъехал к высокой горе; смотрит - на вершине горы пылает огромный костёр. Что сделал бы любой скоробогатей при виде такого зрелища? Понятно, что: пришпорил бы лошадку, чтобы убраться оттуда побыстрее и подальше. Ведь с ним - такое богатство. А там - такой кострище. Наверняка возле него греется, бездельничает, свирепеет уйма таких же, как и Сигурд, отчаянно-смелых искателей приключений, готовых прикончить любого владельца хоть какого-то имущества; но, в отличие от Сигурда, пока что неимущих.

Но Сигурд, приметив узкую заросшую тропку, сворачивавшую к горе, устремил коня по ней. Тропка превратилась в крутую каменистую дорогу; видать, протоптал её не один - два таинственных разбойника, а целая орда! А Сигурд только нахлёстывает спотыкающуюся, уставшую, перегруженную лошадку, заставляя её карабкаться всё выше и выше. И наконец выехал к огненному валу, окружившему огромным высоким кольцом всю вершину горы. Осмотрелся: а с этой стороны костра - никого; о чём это говорит? Разбойники то ли, спрятавшись за скалами и кустами, сидят в засаде, то ли, для большего тепла и пущего удовольствия, забрались внутрь огненного кольца.

Что, поняв это, делает Сигурд? Конечно же, оставляет нагруженного сокровищами коня тем разбойникам, что спрятались по этому сторону кольца, а сам идёт прямо в костёр. Зачем? Очевиден лишь один ответ: чтобы угостить тех разбойников, что внутри кольца, свежеприготовленным барбекю из самого себя (герой ведь был в кольчуге).

Правда, в одном из улучшенных и дополненных вариантов легенды сообщается, что Сигурд перескочил через огненный вал на коне. Сразу - вопрос: а почему кони других героев не смогли то же самое сделать? Тем паче что некоторые из тех коней, возможно, несли на себе только седока; а конь Сигурда, кроме здоровенного героя, тащил груду сокровищ (позже он, уже под именем Зигфрида, будет рассказывать, что перевозить их удаётся только на сотне подвод). Конь был никакой не волшебный, обычный доморощенный коняга; как бы он, вместе с такой тяжестью, взмыл на высоту аж до неба? Ведь, как опытные наездники и знающие коневоды в один голос возражают, заставить коня идти на стену огня невозможно. Благодаря знанию этого непреложного факта Александр Македонский победил Дария. А если конь Сигурда всё-таки на подвиг самосожжения решился, тогда герой - он, а не Сигурд. Но этого (скоро вы сами поймёте, почему) ни в коем случае допустить нельзя. Как и нельзя допустить, чтобы отобранные у дракона бриллианты превратились в дым и кислый газ. Вдруг конь, вместе со всем грузом, упадёт в огонь? Реакция ясна: углерод алмазов це плюс кислород о два - це о два. В переводе на русский - вода в виде обжигающего руки и сердце пара.

Так что, как ни крути, неувязочка получается. Если Сигурд - герой, значит, обязан идти в огонь самолично, а коня и бриллианты придётся оставить наружи и без охраны.

А что при этом делает костёр? Быстро и качественно жарит барбекю из одетого в кольчугу героя? Нет! Расступается перед ним, словно перед струёй из брандспойта, пропуская его внутрь огненного ограждения. А там - не поверите! - на высоком ложе, за оградой из раритетных, старинных - престаринных щитов и копий спокойно спит златокудрая дева.

Сигурд, конечно, усомнился: вдруг опять, как и с огнём, обман? Вдруг она только на вид - северная дева, а на самом деле - какой-нибудь восточный дэв? И решил: надо проверить!

Увы, дева, по тогдашней моде уложенных на вечный сон дев, была одета в кольчугу; тесную, жёсткую и совершенно не прощупываемую. Но для настоящего героя девичья кольчуга - не препятствие; несколько умелых рывков просунутым под кольчугу мечом - и средневековая ночная рубашка распахнута. Герой, всмотревшись, понял, что на этот раз не надули: дева! Да к тому же - красавица!

А тут и она, чтобы не затруднять героя стараниями разбудить её, сама вдруг проснулась. Грациозно приподнявшись на ложе, дева сообщила заинтересовавшемуся ею герою, что она - не просто дева, а - небесная валькирия по имени Сигрдрива, помещённая сюда на вечный сон самим богом Одином. А затем спросила слегка растерявшегося героя: что молодой человек тут с нею делает? Зачем так поступает? Нет уж; не надо пустых оправданий; пусть, если он - честный человек и храбрый воин, немедленно поклянётся, что он её любит и намерен на ней жениться!

Благородный юноша так и сделал. И наверняка почти не слукавил. Какой мужчина не влюбится или, по крайней мере, не захочет видеть рядом с собой молодую, красивую, готовую ответить ему взаимностью женщину, если её присутствие будет напоминать ему (и другим) о совершённом им великом подвиге? Только ненормальный; или ненормально, до трусости предусмотрительный. Отважный Сигурд таким не был.