Драконы Лондона. Брачная охота в тумане

Меня радовало только одно: теперь большая часть города будет свято уверена, что старшенький сынок самого зверского зверогада вовсе не лоботряс и не бабник, а очень даже занятой монаршими обязанностями зверолюд. Ну, по крайней мере, я так надеялась, ибо альтернативой было полное осознание, что тот, кого и без того местные звали дьяволом, вконец озверел (или олюдел) и развел непонятную бурную деятельность. А от ее непонятности простым обывателям становилось еще страшнее.

Я старалась о подобном не думать. Вечером спущусь на кухню к слугам вместо таинственных сил сарафанного радио и дам много пищи для слухов и сплетен, расхваливая на все лалы своего зверобосса.

К утру индейские барабаны дворцовых слуг раззвонят по всей округе о том, какой хороший и пригожий лорд Диллан Данделион. В общем, я не я, если не заставлю весь город так думать. Главное - не уточнять, чем это эгоистичное чудовище так хорошо.

***

Стоило последнему лучу солнца померкнуть, я нехотя приказала кучеру гнать назад.

Правда «гнать» - это было вежливое преувеличение, кучер еле-еле тряхнул кнутом, а лошади развернулись и поползли обратно во дворец, волоча копыта и спотыкаясь на каждом шагу.

Ехали мы медленнее спешащих по домам пешеходов, которые старались как можно быстрее уйти с улиц, пока тьма и туман не поглотили город полностью. И почему их так ночь пугает? Непонятно.

Зверобосс, измочаленный и задерганный бесконечными мероприятиями и лично мной, безучастно киснул в карете. А я удовлетворенно вычеркнула еще один пункт из списка. Оторвала сверху половину свитка, мелко порвала и подбросила над головой, как конфетти, с еле слышным от усталости «Уря-а-а!».

Мы со зверобоссом были без сил, но я намеревалась поднять и ему, и себе настроение. Нагло засунув руку в карман не сопротивляющемуся лорду, пошарила там и нашла горсть монет. Можно было не просить кучера остановить. Он давно спал, а лошади стояли в оглоблях, повесив головы. Считалось, что этих трехжильных лошадей, покрытых хитиновой чешуей, невозможно загнать, но нам с лордом это удалось.

Я бодро выпала из кареты и поползла в сторону светящихся в темноте витрин.

Зверолюд - по виду помесь енота с собакой - уже закрывал двери магазина. Золотая монета решила все вопросы. Меня и корзину с провизией подхватили с пола и вежливо вернули в карету, так как сил дойти обратно и дотащить покупки у меня не было.

Учуяв запах свежеиспеченных хлебов и колбас, доносившийся из корзины, зверолюд встрепенулся. Я довольно сняла с головы ушки и повесила их на настенный фонарик.

Чесночная булочка, привязанная к кнуту кучера, решила остальные проблемы. Чешуйчатые лошади, как улитки, поползли к желанной добыче. А пожертвованный бутерброд решил вопрос с тем, кто не умрет от голода и будет возить нас завтра.

Некоторое время в карете слышалось только чавканье. Мы ели без тарелок и столовых приборов, жадно ломая хлеб руками, и запивали вином прямо из горлышка бутылки, передавая ее друг другу. Крошки дождем сыпались на пол кареты. Я была такая голодная, что меня уже ничто не смущало.

Произошла тихая бескровная драка за последнюю связку сарделек, и мы, не сговариваясь, начали быстро есть ее с разных концов. Пока не встретились посередине. Лицо к лицу. Губы к губам.

Это было неожиданностью, так же как и то, что мы на пару со зверобоссом в кратчайшие сроки уговорили целую корзину снеди. Но это было уже неважно. Поцелуй затмил все, даже беспокойную мысль: как я прокормлю такого живоглота? Все мысли разом повылетали из моей головы. Я обвила руками шею лорда.

А, неважно, в конце концов надергаю кусков из невест или перекручу самых активных на фарш, чтобы не мешали предаваться боссопадению. Если сильно будут упорствовать в желании выйти за муж, нажарю любимому начальству котлеток.

Невиннейший поцелуй - губы к губам. Содержащий в себе столь многое. Нежность, поддержку, заботу, желание защитить!

Это придало мне гораздо больше сил, чем какие-то там колбаски, а осознание, что мы со зверобоссом заодно, просто-таки окрыляло. Если уж быть заговорщиком, так хоть не с последним смутьяном, а с первым! Кажется, я немного захмелела, только в голову мне ударило далеко не вино. Это звериное обаяние чудовища на меня так влияло.

Впервые я застеснялась, почувствовав это ничем не прикрытое влечение, этот наглый призыв к разврату, что исходил от подкрепившегося зверобосса. Но ни ярости, ни неистовства со стороны начальства так и не последовало. Только все та же аккуратная, полная обожания, сдерживаемая нежность. Еще бы! Я столько для него сегодня сделала! Ни одна жена не сумела бы поправить пошатнувшуюся карьеру этого монстра. Я могла бы гордиться своим профессионализмом, если бы соблазн выйти за пределы сугубо профессиональных отношений не был бы так велик!