Драконы моря

— Жаль, что пропало так много золота, — вздохнул Токи. Но, как ты говорил, даже самые смелые нз людей не желали бы оказаться на дне морском, в крепких объятиях Буи.

На этом второй день празднования закончился.

На следующий день король Харальд пожелал услышать о том, что приключилось со Стирбьерном в Стране вендов и Курляндии. Но Стирбьерн сказал, что он плохой рассказчик. Тогда один исландец из его дружины вызвался поведать историю. Его имя было Бьерн Асбрандсон, и, кроме того, что он был знаменитым воином, он был и великим скальдом в придачу, как многие выходцы из Исландии. Вопреки тому, что он был уже пьян, он умудрился тут же сложить несколько искусных вис во славу короля Харальда. Они были сложены размером, который назывался теглаг. Это был самый новый и самый сложный размер из всех, что выдумали исландские скальды. И его стихи были так хитро построены, что было трудно понять, о чем в них говорилось. Но все выслушали их и понимающе закивали, ибо человек, не понявший скальдическая песнь, считался никчемным воином. Король Харальд похвалил висы и подарпл скальду золотое кольцо. Токи опустил голову на руки и печально вздохнул. Он проворчал, что это стоящие висы, а он никогда не сможет складывать стихи, за которые получают в дар золотые кольца.

Другой исландец, которого некоторые люди называли Бьорн Победитель людей из Брейдафьорда и который был уже два лета в дружине Стирбьерна, также вызвался поведать истории о походах Стирбьерна и обо всём примечательном, что с ним приключилось. Он был хорошим рассказчиком и говорил несколько часов, не прерываясь. Все знали, что все, что он рассказывает, было правдой, ибо Стирбьерн присутствовал здесь. Он привел много примеров смелости Стирбьерна и его великой удачи, а также поведал о богатой добыче, которую они захватили. Закончил он тем, что упомянул древнюю песнь о предках Стирбьерна, начав ее с богов и завершив его дядей, Эйриком, который теперь правил в Уппсале. К этой песне он приделал от себя несколько строк, в которых говорилось:

На север вскоре,
за первородством,
направит Стирбьерн
полсотни стругов.
И, пьян победой,
повеселится
в чертогах предка
с дружиной храброй.

Эта виса была встречена с шумным одобрением, и многие повскакали на свои скамьи и пили за удачу Стирбьерна. Стирбьерн приказал наполнить дорогой кубок и пожаловал его скальду, промолвив:

— Это не та награда, исландец, которую ты получишь, когда я буду сидеть на троне в Уппсале. Там хватит добра каждому из моих дружинников, ибо мой дядя, Эйрик, очень алчен и скопил столько, что нам остается лишь открыть его ларцы. Когда наступит весна, я поплыву на север, дабы сделать это, и буду рад всем, кто пойдет со мной.

У многих людей короля Харальда и короля Свейна воспламенились кровь от подобных речей, и они вызвались идти с ним в поход, ибо молва о богатствах Эйрика ходила по всему северу. Кроме того, набеги на Уппсалу не совершались уже со промен Ивара Широкие Объятья. Ярд Сибби с Малых Островов был уже пьян, и ему было тяжело держать одновременно и кубок и голову, но он присоединился к большинству, проревев, что он пойдет на пяти кораблях в поход со Стирбьерном на север, ибо, сказал он, он уже начал деревенеть от старости, а мужчина должен умереть среди воинов, а не как вол на соломе. Король Харальд сказал, что он уже слишком стар, чтобы принимать участие в походе, и его дружина должна оставаться дома, дабы поддерживать мир в королевстве, но и он не останется в стороне, если его сын, Свейн, даст людей и корабли Стирбьерну.

Король Свейн задумчиво сделал глоток, потеребил бороду и ответил, что ему не по силам предоставить людей и корабли, поскольку он не может пренебрегать обязанностями перед своими людьми, которых он должен защищать от саксов.

— Я думаю, что будет самым справедливым, — добавил он, — если мой отец даст все необходимое, ибо он уже стар, и его людям нечего делать, кроме как ждать трапезы да слушать болтовню попов.

Король Харальд разразился гневом, и в зале поднялся шум и гам. Король сказал, что сразу видно, что Свейн был бы только рад, если бы его отец остался без защиты в Еллинге.

— Но будет так, как я прикажу! — крикнул он, и лицо его побагровело. — Ибо пока еще я — король данов, я и только я! Итак, Свейн, ты дашь корабли и людей Стирбьерну!

Услышав эти слова, король Свейн замолчал, ибо он боялся отцовского гнева. Кроме того, было очевидно, что многие из его людей охотно последовали бы за Стирбьерном в Уппсалу. Тогда сказал Стирбьерн:

— Меня очень радует то, — промолвил он, — с каким рвением вы пытаетесь помочь мне. Я думаю, что лучшим решением будет следующее: ты, Харальд, должен решить, сколько кораблей дает мне Свейн, а ты, друг мой Свейн, решаешь, сколько даст мне твой отец.