Драконы Солернии (СИ)

  Эта зима была на редкость суровой, поэтому пышные деревья потеряли все свои листья, зато плоды в свете фонарей сияли на ветках золотыми шарами.

  Мы остановились, не доходя до поворота. К прете из темноты подбежал невысокий мужчина в тёплом тёмном плаще с капюшоном, делающем его неразличимым в сумерках, и доложил:

  -В доме пусто, мы опоздали. На воротах и по городу посты предупреждены. Три группы прочёсывают близлежащие кварталы, но по такому снегу...

  -Что Асси? - хмуро и резко осведомился сеньор Тристе.

  -Потерял след, у фигуранта амулеты против слежки. Мы подняли на ноги аналитиков, но они пока ничего не видят, им надо время.

  Прете повернулся к моему напарнику:

  -Сможешь найти трёх человек?

  Ди Ландау, до этого разглядывавший сеньора Тристе и его собеседника через полуприкрытые ресницы и что-то прикидывающий, помедлил и ответил:

  -Мне нужны какие-нибудь личные вещи.

  Про отрезанные у сеньоры Алисы волосы он разумно не стал говорить служителям закона. Иначе могли появиться неудобные вопросы, откуда они у него.

  Подчинённый нашего проводника собрался что-то возразить, но был остановлен энергичным кивком прете.

  Я вполне разделял его недоверие: искать кого-то под снегопадом - гиблое дело. Мало того, что снег укроет все следы, так и талая вода смоет всё, что осталось. Даже хороший пёс не учует что-либо дальше десятка метров по такой погоде.

  Я читал, что есть порода собак, которых наши северные соседи разводят в течение столетий. Те находят людей, погребённых в завалах снега, а так же могут найти дом, но отыскать в заметённом городе трёх прячущихся людей. При том, что один из них точно закрыт от поисков... Как там только что возмущался мой напарник? "Чудеса".

  Да, нам было нужно чудо. Впрочем, специалист по чудесам стоял рядом со мной.

  -Пусти его в дом, - распорядился сеньор Тристе. - Пусть выбирает, что хочет.

  Нас провели в оставленный особняк семьи Бьянко. Даже в темноте (свет потайной лампы был недостаточен, чтобы разогнать сумерки) он производил впечатление удивительно уютного жилища. Чета Бьянко свила себе настоящее семейное гнездо.

  Всё-таки дом может многое рассказать о себе. Например, у господина Евгения всё всегда лежало на своём месте. Его выводил из себя беспорядок. Сам он был такой строгий и чёткий, и требовал этой строгости и чёткости от окружающего мира. Господин Массимо вечно окружал себя вещами, этаким художественным беспорядком, в котором ему было спокойно. Он будто прятался среди гор книг и свитков, наваленных одни на другие, от внешнего мира. Ди Ландау в отличие от этих двух, вещами обременён не был. У меня была возможность посетить его комнату в Бергенте, да и в дормитории прослеживалась та же схема. Можно было бы сказать, что он ещё не обзавёлся достаточным количеством вещей, или же... он вечно находился в движении, в поисках, переезжая с места на место. Такой образ жизни не способствует большим накоплениям.

  Мы не пошли вглубь дома, чтобы не затаптывать следы, только лишь ди Ландау, принюхиваясь и оглядываясь в сопровождении прете прошёл в жилые комнаты. Мы с помощником сеньора Тристе остались в холле. Я увидел небольшой кусочек чужой жизни, но мне этого хватило, чтобы составить своё впечатление.

  Бьянко устроили своё жилище так, чтобы в нём можно было уютно отдыхать. Везде, даже на низкой банкетке в холле громоздились подушки и аккуратно свёрнутые тёплые пледы. Я видел в других комнатах ковры с пушистым ворсом, практически полностью покрывающие классическую мраморную плитку. По таким коврам не только было бы приятно ходить, но и валяться где-нибудь у жарко растопленного камина с книгой или бокалом чего-нибудь вкусного. Почему я заговорил о вкусном? Просто в доме, пусть даже и покинутом жильцами, увидевшем за последние несколько месяцев страшную трагедию, всё равно тонко пахло выпечкой, ванилью и корицей.

  Наверное, именно так выглядит идеальный дом семьи, в которой любят, ценят и поддерживают друг друга, пусть даже в этот дом пришла беда.

  Мы пробыли в чужом поместье всего несколько минут, но я почувствовал себя немного лучше, словно кусочек тёплого и мягкого обхождения маэстро оставался в каждой вещи. Мне передалось немного этого душевного покоя и доброты.

  Мой напарник вернулся довольно быстро. Он нёс шерстяной плед с вышитыми бантиками и цветами, шелковый платок, явно принадлежащий женщине, и носок. Сеньор прете следовал за ним, весьма сильно удивлённый таким выбором вещей, зато ди Ландау не сомневался, что он взял именно то, что надо. Я видел, как на его лице то самое охотничье выражение: горящие глаза, трепещущие ноздри. Он, как охотничий пёс, явно чуял что-то, недоступное простым смертным, и твёрдо встал на след.