Дракула

Брюер не удивился, узнав, что приятеля Дженни нет дома. Зато немного опешил, увидев сам дом: не слишком роскошный, учитывая, какие деньги приходится платить за район и охрану, и уж точно не в стиле бывшего яппи. Все стены закрыты полками, а полки набиты на девяносто процентов книгами и на десять — дисками: тысячи тех и других. Ниша в гостиной оборудована под рабочее место: на экранах двух больших мониторов переливались калейдоскопом оттенки серого и синего. Брюер заметил и принтер, и бездействующий факс, но не слишком заинтересовался. Стекла в широких окнах были сильно затемнены — даже среди бела дня в комнате царил сумрак.

Чтобы изучить корешки всех книг, понадобился бы не один час, но беглый просмотр показал, что все это не художественная литература, правда, вычислить конкретную тематику не удалось. Диски были в основном аудио или «только для чтения», но нашлось и с полсотни безымянных болванок. Если это не для показухи, получалась чертова уйма гигабайт.

— Ты готовишь диссертацию в Открытом университете или что? — спросил он, мучительно сознавая, что это не лучшее начало для беседы.

— Нет, — отозвалась она, скрывшись на кухне, чтобы поставить чайник. Очки она наконец сняла, но Брюер так и не разглядел ее глаз.

— Можно мне воспользоваться ванной? — спросил он, умирая от любопытства.

— В прихожей, вторая дверь направо, — спокойно ответила она.

Обыкновенная ванная. Он включил воду, потом открыл шкафчик и стал тщательно изучать содержимое. Привычный глаз скользнул мимо косметики, выискивая что-нибудь, что выглядело бы неуместным и разоблачительным. Он не ожидал найти что-нибудь незаконное или хотя бы странное, но опыт говорил, что внимательному глазу шкафчик в ванной расскажет о многом.

Он ухмыльнулся, увидев три пузырька из-под таблеток без ярлыков и рецептов, припрятанных в уголке за лосьоном для кожи. Вытряхнул капсулы на ладонь, но не нашел на них никаких меток. Спрятав по капсуле из каждого пузырька во внутренний карман, он выключил кран. Пока он там возился, Дженни тоже приспичило. Закрыв за ней дверь, он вышел на кухню, чтобы на всякий случай заглянуть и в холодильник.

На сей раз необычное так и бросалось в глаза: в стенку слева были вделаны три нестандартных крючка, а решетку под ними вынули, чтобы освободить место для подвешенных мешков с жидкостью. Трудно судить по внешнему виду, однако светлая жидкость в прозрачном пакете очень напоминала плазму крови. У него как раз хватило времени выжать немного в пробирки для образцов, которые он всегда носил с собой, торопливо вернуться в гостиную и взять в руки кофейную чашечку.

— Ну, — обратился он к вернувшейся в комнату Дженни, — кошка приземлилась на все четыре лапы. Я рад. Как ты отказалась от сильных наркотиков — прошла замещающую программу?

Глаза у нее были голубые и сияющие, в точности как он ожидал, а во взгляде таилось нечто неуловимое, что делало ее еще привлекательнее — словно эти глаза видели что-то, чего не ожидали и не надеялись увидеть.

— Сила воли, — коротко ответила она. — Тебе, кажется, не особенно повредило употребление собственной продукции. Правда, ты всегда знал меру. Думаю, у тебя немало подружек таких же симпатичных и жадных, как я?

— Особенных нет, — сказал он.

— Особенных и не бывает, — отрезала она, и он задумался, понимать это как философское рассуждение или как очередное оскорбление, в котором угадывается недоговоренное «для тебя».

— Так или иначе, — честно сказал он, — таких красивых, как ты, нет. Ты, конечно, всегда была хорошенькой, но теперь… В чем твой секрет, Дженни? Ручаюсь, любая из тех крошек, с которыми ты толковала в баре, много бы отдала, чтобы узнать. — И не удержавшись, добавил: — Они, должно быть, тебя возненавидели.

— Никакого секрета, Брю, — сказала она. — Нужно просто вывести дрянь из организма. Я теперь в порядке, совсем очистилась. И никто меня не ненавидит. Я не для того возвращаюсь, чтобы натянуть им нос. Они понимают, что я просто хочу помочь.

«Святая Дженнифер, обращенная блудница и спасительница падших женщин?» — вертелось у него на языке. Но сказал он другое:

— Никто не бывает совсем чистым. — При этих словах он приподнял чашку с кофе, напоминая, что кофеин тоже наркотик. На его вкус, кофе был слишком крепким, и к тому же Брюер заметил, что она пила его без сливок и сахара. Раньше она всегда добавляла сливки, а иной раз и две порции.

Она не удостоила глупую поправку ответом.

— Освещение здесь довольно унылое, — сказал Брюер, чувствуя, что умудрился проиграть пяток очков, и не представляя, как отыграться. — Неудивительно, что тебе хочется изредка выбраться на солнышко, даже если для этого приходится посещать старые места. Что, новых подружек не завела? Или твой дружок, когда не в постели, предпочитает одиночество?

— С тобой он бы, возможно, поладил, — сухо ответила Дженни. — У вас много общих интересов.

Брюер обвел взглядом книжные полки.