Дракула

В руке мужчина нес бумажный пакет. Черное пятно темнело внизу пакета, там, где он держал его. Казалось, темнота сгущается вокруг него, как если бы он был магнитом для своей тени. Тонкое облако висело у его головы. Через мгновение Наим поняла, что это были мухи. Она ускорила шаг, испуганная паникой, которая неожиданно возникла внутри. Выудив ключи из кармана, она пересекла дорогу и бросила взгляд назад с противоположной стороны улицы. Мужчина не появился. Она побежала.

У входа в подъезд она стала жать на все квартирные звонки-кнопки, пока дверь не загудела, открываясь. Наим так быстро заскочила внутрь и захлопнула дверь за собой, что даже не успела обеспокоиться тем, что потревожила жильцов. Вообще-то, она намеревалась вести себя как настоящий разведчик. Щелкнув таймерным выключателем, включила свет и помчалась по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки, пытаясь дышать размеренно. Свет погас. Выругавшись, Наим медленно потащилась по краю рваной ковровой дорожки в поисках следующего выключателя. Как она попадет внутрь? Уж точно он не оставил для нее ключ под ковриком. Она решила проверить, прежде чем успела осознать абсурдность этой идеи. Но над наличником она нашла то, что искала. Когда свет погас во второй раз, она на ощупь вошла в квартиру Салавария. Случайно оказавшись у окна, Наим бросила взгляд на улицу. Тот мужчина был там, с трудом различимый в темноте. Его лицо казалось закопченным, как будто кто-то бездумно поводил пальцем по рисунку углем. Она смотрела, как он запустил руку в свой пакет и выудил из него что-то черное и мокрое, а затем опустил голову и зажал кусочек губами. Потянувшись было за вторым куском, он замешкался и бросил взгляд на окно. Кусок его ужина выскользнул из пальцев и шлепнулся на землю у его ног.

— О господи! — произнесла она и отошла от окна.

Она на ощупь нашла лампу, слегка задев абажур, и зажгла ее. Квартира Салавария внезапно проявилась вокруг нее. Гостиная была прибрана, хотя и покрыта тонким слоем пыли. Ей подумалось, что неплохо бы найти телефон и позвонить в полицию, но затем она рассудила, что это дурость и ей будет очень сложно объяснить свое присутствие в чужой квартире.

В комнате были книжные полки с подборкой современных романов и классики девятнадцатого века. Вазы с пропылившимися цветами. Журнальный столик завален журналами годичной давности. Наим не могла отвлечься от запаха. Он не был неприятным, и если бы не ее осведомленность о привычках Салавария, то не смогла бы предположить, что было его источником. Затхловатый и слегка едкий душок привел ее в ванную комнату, где в ванне лежали лоскуты человеческой кожи. Они были желтоватые и хрупкие, как нескрученный папирус. При ближайшем рассмотрении сходство даже усилилось: коричневая вязь татуировки растеклась по коже, обходя там родинку, здесь шрам. Наим не смогла разобрать слов. Помимо того что текст был на неизвестном языке, чернила так впитались в кожу, что превратились в бессмыслицу. Впрочем, в некоторых местах можно еще было разглядеть рисунок или, скорее, букву: тут и там стояла заглавная буква «Д» с точкой.

В углу позади Наим поленницей были сложены берцовые кости. На холодильнике стояла человеческая голова. На высохшую щеку была прикреплена памятка купить спички. Наим медленно двигалась по комнате, боясь задеть что-либо. Казалось, вдыхаемый ею воздух замораживает ее изнутри. На стене Наим разглядела картину с цветками календулы и фотографию Салавария за рулем спортивного автомобиля.

При выходе из коридора, соединяющего кухню с ванной комнатой, было небольшое помещение. Наим прикрыла дверь и увидела письменный стол, который упоминал Салавария. На столе лежал один-единственный предмет — толстая дневниковая тетрадь в синей кожаной обложке. Наткнувшись слева на стопку бумаги, придавленную чем-то глыбообразным, что совсем не хотелось разглядывать, Наим локтем отодвинула это с дороги и уселась на деревянный стул с высокой спинкой, который был высоковат для этого стола. Стул скрипел чудовищно. Она сконцентрировалась на густой вязи текста, надеясь переключиться с вызывающих ужас и отвращение находок вокруг себя на сенсационные разоблачения, которые искала, и, найдя, могла бы уйти. С нее уже было достаточно безумств Салавария.

Читать было трудно, но первая запись явно была датирована прошлым столетием, 18… каким-то годом. 1879-м? Она бегло просмотрела текст, водя пальцем по старательно выведенным словам. Тут и там отдельные части текста выделялись, в. том числе потому, что кто-то — вероятно, Салавария — подчеркнул их.

13 ноября 18…