Дракула

Некоторые несведущие люди говорят, что, когда люди умирают, иные из них восстают (из могилы), становятся вампирами и убивают живых. Но смерть приходит внезапно, никто не знает когда, кроме Господа нашего Иисуса Христа, хранителя жизни нашей… Невежественны и слепы те несчастные, кто не видит, что это дело рук дьявола, искушающего их; для него они сжигают тела себе подобных, отправляя их в ад! Другие глупцы утверждают, что немалое число умерших и зарытых в землю не разлагаются, а остаются нетронутыми и полными крови. Это дьявольская иллюзия, как мы уже сказали, так как дьявол принимает любые обличья и может появиться как в виде ангела, монаха, мирянина, мужчины или женщины, так и в виде ребенка, дерева, воды, крови и превращается во все сущее, но это только иллюзия… Знайте же, что труп, в жилах которого течет кровь, — это дьявольское наваждение»[133].

Вряд ли митрополит добился чего-то своими увещеваниями, поскольку к тому времени — а скорее всего намного раньше — вера в вампиров распространилась в румынских землях невероятно широко. Когда в 1709 году в Трансильвании вспыхнула эпидемия чумы, местное население обвинило в этом вампиров. По словам венгерского врача Самуэля Келесери, в деревне Броштени из 34 умерших от чумы троих человек извлекли из могилы и проткнули осиновыми кольями, но эпидемия после этого не прекратилась. То же происходило в соседних деревнях, причем в одной из них колом проткнули даже труп православного священника, заподозренного в вампиризме (кстати, во всех случаях трупы не сжигались). Когда чуму в Румынии сменила холера, в ней тоже обвинили вампиров. В 1831 году в деревне Жосени близ Хунедоары выкопали труп женщины, после чего священник, одобривший это, был лишен сана епископом Сибиу. Власти боролись с этим явлением не из просветительского пыла — выкапывание тел только способствовало распространению болезни.

В падеже скота нередко тоже обвиняли вампиров — например, старика, умершего в 1846 году в трансильванской деревне Метеш. Его тело выкопали и сожгли на большом костре, через дым которого прогнали коров и коз. Чтобы скорее кончилась засуха, румынские крестьяне считали необходимым «напоить вампира», как жители деревни Порумбакул в Фэгэраше в 1841 году. Они вбили в землю вокруг могилы предполагаемого вампира дюжину кольев, в которые 12 девушек вылили по ведру воды. Затем погребенного в могиле мужчину выкопали и сожгли, опять-таки в присутствии священника. Похоже, сожжение вампиров распространилось только в XIX веке по аналогии с сожжением домов и вещей умерших от чумы. В следующем столетии упоминаний о вампирах в Румынии стало гораздо меньше. Или о них просто перестали сообщать — известно, что в коммунистическую эпоху власти категорически запретили публикации о вампирах, чтобы не портить имидж страны.

Румыны внесли немалый вклад и в теорию происхождения вампиров — вероятно, именно у них родилась идея о том, что вампирами становятся грешники, отлученные от церкви. Об этом обстоятельно пишет купец из Дубровника Игнацио Райцевич, много лет проживший в Валахии, в своем сочинении «Исторические, природные и политические наблюдения о Молдавии и Валахии» (1788):

«Одно из самых нелепых, но полезных для священников явлений — это вампиры. Считается, что неразложившийся труп содержит еще жизнь, что душа не до конца отделилась от тела или не может от него отделиться, если при жизни человек был отлучен от церкви. Тогда ночью душа выходит из могилы и пытается причинить живым как можно больше зла. Первым доказательством этого служит движение земли, которая покрывает труп. Священник, его жена и соседи начинают распускать слухи и в результате родственников умершего заставляют заплатить священнику за выкапывание трупа и снятие с него отлучения от церкви. Если при вскрытии тело оказывается нетронутым, его ставят к стене, и часто труп просто распадается в пыль, пока священник изгоняет из него бесов. Если же он не падает, а стоит на ногах, то все вопят и кричат еще больше: они уверены, что проклятие, наложенное на него, слишком сильно. Тогда они зовут священника более высокого ранга или даже епископа, который совершает обряд еще раз. Когда хоронят вельмож, они обычно не превращаются в вампиров; чаще всего эта участь постигает полицейских и торговцев, которых никто не любит и чье неправедно нажитое добро следует после смерти разделить со священником.

Ничто там не ставится так высоко и не повторяется так часто, как публичные клятвы. Когда двое судятся и невозможно доказать правоту кого-либо из них, судья или одна из сторон требуют торжественной клятвы. Стороны в архиепископской церкви приносят клятву в присутствии священника, целуя икону Девы Марии. Клятвопреступление карается немедленным отлучением от церкви, и, вероятнее всего, такое случалось неоднократно, и тогда священники объявляли этих людей вампирами»[134].