Дракула

Мари Низе, дочь смотрителя Королевской библиотеки в Брюсселе, вероятно, не бывала в Румынии и плохо знала вампирскую мифологию. Ее Лиатукин, в отличие от героя Стокера, ест и пьет, не боится солнечного света, обладает тенью. Его превращение в вампира описано так: «Лиатукин командовал взводом казаков. Он был жесток, но у казаков терпения много. Тем не менее наказывал он так сурово и часто, что однажды, оказавшись с ним в отдаленном месте, солдаты раздели его и стали поливать ледяной водой, чтобы заморозить. Да, заморозить! Что самое смешное, он не пытался протестовать или защищаться, наоборот, он улыбался! Вода лила с него ручьем, и он уже начал превращаться в ледяную скульптуру. Казаки, думая, что избавились от него, сели на лошадей и уехали. Когда они вернулись в лагерь, то первый человек, которого они встретили, был Лиатукин, целый и невредимый»[144]. Эти события отнесены к Крымской войне, а действие самого романа происходит во время войны с турками 1877–1878 годов, когда русские войска заняли территорию Румынии. Тогда Франция и Англия еще враждовали с Россией, а вот в конце века уже объединились с ней против Германии, поэтому Стокер предпочел сделать своего героя «секлером». Кстати, его брат в ту же войну служил врачом в турецкой армии и тоже мог сообщить писателю немало интересного о местах действия романа.

Возможно, Стокер вдохновлялся и другими произведениями тогдашних беллетристов. Например, вышедшим в 1849 году романом Александра Дюма «Карпатские горы» (позже назван «Тысяча и один призрак»), где действие происходит в зловещем замке румынских князей Бранкованов. Или романом Жюля Верна «Карпатский замок» (1892), оперативно переведенным на английский: его автор по своей привычке попутно с незамысловатым сюжетом излагает массу сведений по истории и географии Румынии. И все-таки куда больше Стокера интересовали книги о сверхъестественном: не только беллетристика, но и научные исследования вроде богатого фактами трактата английского священника Сабина Бэринг-Гулда «Книга оборотней» (1865). Повлияла на него и многотомная «Золотая ветвь» Дж. Фрэзера, вышедшая в 1890 году, где описывались явления «живых мертвецов». Годами Стокер почти каждую субботу проводил в знаменитой ротонде Британского музея, читая не только эти книги, но и многочисленную прессу, где изредка появлялись странные истории об оживших мертвецах или обескровленных трупах…

«Дракула» вышел в свет в лондонском издательстве «Арчибальд Констебл и К°» весной 1897 года. Критики расхвалили его, а тонкий эстет Оскар Уайльд даже назвал «лучшим романом столетия». Но расходилась книга не слишком хорошо, пока два года спустя не вышло ее массовое, широко разрекламированное издание в Америке. Это обеспечило «Дракуле» успех, и он переиздавался едва ли не ежегодно. Очень скоро появились переводы на другие языки, даже на японский. В 1913 году в издательстве М. Г. Корнфельда вышел русский перевод Н. Сандровой (Надежды Гольдберг), но еще до этого наши соотечественники читали книгу по-французски. Александр Блок в 1908 году писал другу Евгению Иванову: «Читал две ночи и боялся отчаянно. Потом понял еще и глубину этого, независимо от литературности и т. д. Написал в “Руно” юбилейную статью о Толстом под влиянием этой повести. Это — вещь замечательная и неисчерпаемая, благодарю тебя за то, что ты заставил меня, наконец, прочесть ее»[145]. В статье «Солнце над Россией» поэт причислил к «вампирическим силам» бюрократию, которая душит все живое в России. Вторя ему, публицист А. Амфитеатров приравнял к вампиру «всепроникающий туман кровососной власти». Кстати, глава этой власти Николай II перед самой революцией тоже читал «Дракулу», что зафиксировано в его дневнике.

После 1917 года бюрократия никуда не делась, а вот «Дракула» был запрещен советской властью как образец «бульварной литературы». Снова печатать роман начали только в 1990-е годы — вначале в старом переводе Сандровой, потом в новых, которых насчитывается уже больше десятка. Кстати, вампирская тема была популярна в России еще до перевода романа Стокера — ей посвящены известные повести А. К. Толстого «Упырь» и «Семья вурдалака», а также изданный в 1912 году отчаянно страшный роман «Вампиры» неизвестного автора, укрывшегося под псевдонимом «Б. Олшеври», что легко расшифровать как «больше ври». Правда, многие годы наши читатели не знали о Дракуле ничего, кроме его имени — достаточно вспомнить фантастическую повесть братьев Стругацких «Понедельник начинается в субботу», герой которой видит в музее волшебства «правый глазной (рабочий) зуб графа Дракулы Задунайского». «Я не Кювье, — заключает он, — но, судя по этому зубу, граф Дракула Задунайский был человеком весьма странным и неприятным». Те времена давно прошли, и сегодня вампиры прочно вписались в российское массовое сознание и массовую же литературу.

* * *