Дракула

Другой сын Александру Мирчи, Петру Хромой, несколько раз становился господарем Молдовы и оставил по себе добрую память. Хронист Григоре Уреке писал: «Боярам он был как отец, проявляя к ним большое уважение и не отказываясь от их советов. Он защищал страну, был милосерден к нищим, поддерживал монастыри». При этом те же бояре трижды пытались свергнуть Петру, а турки требовали с него непосильную дань, угрожая вторжением. В итоге он отрекся от власти и укрылся в тирольском монастыре Больцано, где и умер в 1594 году — очевидно, перейдя в католичество. Помимо законного наследника Стефана у него родился от цыганки сын Мирча, потомки которого, владевшие землями в Трансильвании, гордо носили фамилию Цепеш. Правда, не исключено, что они просто приписали себе родство со знаменитым воеводой. Последний из Цепешей, Стефан, жил в Лондоне в викторианскую эпоху; по слухам, он был художником и теоретически мог встречаться с Брэмом Стокером.

К тому времени слово «Цепеш» за пределами Румынии не вызывало абсолютно никаких эмоций. Зато другое слово, «Дракула», скоро стало всемирно известным, вызвав волну интереса не только к давно покойному валашскому господарю, но и к его подлинным или мнимым потомкам. Не так давно, на волне успеха фильма «Сумерки», в таблоидах появились статьи о том, что исполнитель главной роли в вампирской саге, молодой актер Роберт Паттинсон — прямой потомок Дракулы! Довольно скоро выяснилась истина: Паттинсон — дальний родственник британской королевской семьи, которую еще в XVIII веке угораздило породниться с потомками династии Басарабов. Однако к самому Дракуле ни эти потомки, ни, естественно, юный кумир публики отношения не имеют.

Колоритная фигура Влада III интересует специалистов и любителей истории вне зависимости от новомодных наслоений вокруг нее. Но огромное большинство людей, говоря «Дракула», подразумевает «вампир». Почему же так случилось? Неужели только из-за того, что когда-то безымянный немецкий художник изобразил господаря пирующим среди мертвецов с кубком то ли вина, то ли крови, поднесенным к алым губам?

Глава седьмая Черная легенда

Карпаты — страна вампиров. Это приходится слышать даже в самих Карпатах: надо же как-то привлекать туристов! Но и за сотни километров от Карпат, и за тысячи лет от современности легенды о мертвецах, пьющих кровь живых, леденили сердца людей. Правда, существа эти не были вампирами в строгом смысле слова, но в крови нуждались не меньше.

С древнейших времен красная жидкость, текущая в человеческих артериях и венах, была не просто символом, но синонимом жизни и человеческой души, и цвет ее считался цветом жизни, любви, плодородия, в отличие от белого — цвета смерти. «Душа всякого тела есть кровь его», — говорится в библейской книге Левит. Кому же могла потребоваться эта волшебная жидкость? Конечно, тем, в ком жизни не было — во-первых, злым духам, ведьмам, эльфам и прочей нежити. Во-вторых, мертвецам, тоскующим в мрачном загробном мире и мечтающим ожить. Недаром еще в глубокой древности люди в особые дни года, когда грань между миром живых и миром мертвых становилась тоньше (обычно это случалось в зимнее и летнее солнцестояние), мазали себя белой краской, чтобы покойники приняли их за своих и не тронули.

Со временем царство мертвых «благоустроилось» благодаря религии, и страсть к крови стали приписывать только тем мертвецам, кто по разным причинам туда не попал — казненным, утопленникам, колдунам, одним словом, всем, кто не был похоронен должным образом, с соблюдением всех необходимых обрядов. Матей Казаку пишет об этом так: «Древние похоронные обряды были необходимы для того, чтобы сопровождать умершего под землей у древних греков и римлян или в небе, рядом с богом Одином — у германцев и даков, предков румын. Любое отступление от ритуала, незнание, ошибка или вовсе отсутствие тела (в случае внезапной смерти человека или же убийства его на чужой земле) могли серьезно повлиять на это путешествие. Тогда на помощь приходили символические захоронения без тел, но выполненные по всем правилам. Есть среди них и относительно современные: в Румынии в 1943 году, после Сталинградской битвы, где румынская армия потеряла десятки тысяч погибшими и пропавшими без вести, семьи воинов организовывали как раз похороны без тел, потому что якобы “мертвая армия” вернулась домой и потребовала, чтобы у них были свои могилы»[126].