Дракула

В 1610 году на востоке Европы прогремело дело венгерской графини Эржебет (Елизаветы) Батори. Начав стареть, эта роковая красавица велела своим прислужникам заманивать в ее замок в Чейте (ныне Чахтице в Словакии) молодых крестьянок, которых она замучивала до смерти как вручную, так и всевозможными орудиями пыток, наподобие специально заказанной ею «железной девы», а потом выпускала из их тел кровь и купалась в ней, пытаясь вернуть молодость. Всего ее жертвами стали от 30 до 650 девушек и женщин. Графиня принадлежала к высшей венгерской знати, однако королевский суд под давлением неоспоримых улик приговорил ее к пожизненному заключению в ее собственном замке, где она и скончалась четыре года спустя в возрасте 54 лет.

Сегодня мало кто вспоминает, что злодеяния Эржебет Батори были следствием общеевропейской «моды» на использование крови в сатанистских обрядах. Но все отмечают, что они имели место в Карпатах — том самом горном краю на стыке Румынии, Венгрии, Словакии и Украины, откуда, как из эпицентра землетрясения, по Европе расходились предания о вампирах. Эта область, где веками смешивались традиции и суеверия разных народов, где постоянно кипели кровавые битвы, где дикая природа всегда была рядом с человеком, оказалась питательной почвой для вампиризма.

* * *

В XVII веке из Юго-Восточной Европы, разделенной между Османской и Австрийской империями, слухи о вампирах начали доходить до Запада, где их принимали на ура, как опасную, щекочущую нервы экзотику. В 1694 году популярный французский журнал «Меркюр галант» посвятил вампирам специальный выпуск. А после 1718 года, когда по Пожаревацкому договору часть Сербии и Банат вошли в состав Австрийской империи, кровососы попали и в официальные документы.

В 1725 году австрийский суд рассматривал дело сербского крестьянина Петра Плогойвица (Благоевича), обвиненного — посмертно! — в убийстве девяти человек в его родной деревне Кисилево. Вот как описал обстоятельства дела местный чиновник Иоганнес Фромбальд:

«Спустя 10 недель после того, как в деревне Кисолова, в Рамском районе, подданный по имени Петер Плогойовиц испустил дух и был предан земле, стало известно, что в указанной деревне Кисолова за восемь дней девять особ, как старые, так и молодые, также умерли после тяжкой 24-часовой болезни, и что они, будучи живы, однако лежа на смертном одре, заявляли во всеуслышание, что умерший 10 неделями ранее, помянутый Петер Плогойовиц, приходил к ним во сне, ложился на них и давил таким образом, что они поневоле лишались дыхания… Жена упокоившегося Петера Плогойовица, каковая ранее заявляла, что муж приходил к ней и требовал свои опанки или букв. башмаки, ушла из деревни Кисолова в другую. Поскольку у подобных особ (каковых именуют они вампирами) имеются различные знаки, как то тело их не тлеет, кожа же, волосы, борода и ногти растут, как можно увидеть, то подданные единодушно постановили вскрыть могилу Петера Плогойовица и удостовериться, будут ли найдены на нем помянутые знаки…

Поскольку ни добром, ни угрозами не способен был я удержать сих людей от вынесенной ими резолюции, то с привлечением градиского попа отправился в указанную деревню Кисолова, где осмотрел извлеченное тело Петра Плогойвица и с всемерно тщательной истинностью удостоверился в том: что первое, ни от данного тела, ни от могилы ни в малейшей степени не исходил зловонный запах, обыкновенно присущий мертвым, и что тело, за исключением носа, каковой несколько отвалился, было весьма свежим, и что волосы, борода и также ногти, из каковых старые упали, росли на нем, и что старая кожа отделилась и под нею показалась новая и свежая, и что лицо, руки, и ноги, и все туловище имели такой вид, что и при жизни не могли бы выглядеть лучше; во рту его я не без удивления заметил некоторое количество свежей крови, каковую, по общему показанию, он высосал из убитых…

Покуда я разглядывал это зрелище вместе с попом, чернь более ярилась, нежели тревожилась, после чего в большой поспешности все подданные заострили кол, дабы поразить мертвое тело в сердце, и после сего прокола из ушей и рта не только вытекло много весьма свежей крови, но и случились иные дикие знаки (каковые из высокого уважения я опускаю), и наконец все тело, по их обычаю, было сожжено и обращено в прах, о чем и доношу высокопочтенной администрации с нижайшей и покорнейшей просьбой: ежели совершена была ошибка, то повинен в ней не я, но чернь, что пребывала вне себя от страха»[127].