Драма 11

– Это ваш сын? – я приставил к веб-камере свой смартфон, на котором виднелась фотография с доски Матвея. На ней был изображен мальчик с надписью «88» сверху и с подписями «ОБ» и «МР» снизу.

– Наш, – удивленно закивала мать и переглянулась с Борисом. – Это еще в детдомовскую пору, наверное, сделали. Откуда у вас эта фотография?

Я, конечно, не ответил.

– Узнаете еще кого-то здесь? – спохватился капитан и показал остальные фотографии. После продолжительно изучения супруги подтвердили, что никого, кроме Тани, о которой читали в новостных лентах, больше не узнали.

– Позвольте спросить, а что такого произошло, что вы нас выдернули через тридцать лет? – вдруг поинтересовалась Валентина.

– Обидчика вашего убили, – ответил Соловьев. – С особой жестокостью. Вот мы и расследуем дело.

– Боже ты мой! – воскликнула женщина и снова перекрестилась.

– У вас есть, что добавить к сказанному?

– Да чего уж тут добавить?

– Если вспомните, свяжитесь со мной, – кивнул Соловьев. – Спасибо за выделенное время, до свидания.

– До свидания! – в унисон пропела пара.

Связь разъединилась. Капитан откинулся на спинку стула и закурил.

– Все успел записать? – спросил он у Димы. Тот кивнул. – Что скажете? – посмотрел он на меня.

– Пару выводов сделал, – ответил я. – Во-первых, этот ваш дед Матвей не так прост, как все вокруг думали. Одни говорят, что он замкнутый, необщительный. Другие утверждают, что в друзья насильно напрашивался. То же самое и с Галиной, дочкой его. Слишком полярные описания, как будто о разных людях идет речь. Кто-то и вовсе знал Матвея под именем Алексей. Как такое возможно в маленькой деревне?

– Хрен его знает, – пожал плечами капитан. – До меня только сейчас дошло, что у него и документов никогда не было, а никто и не просил никогда документов этих. Заявление на утерю написал, сделали паспорт новый, он и его утерял. А больше и не восстанавливал. В тюрьме человек отсидел, а его имени настоящего, даты рождения да и вообще судьбы его никто толком и не знает. Вот говорят Афанасенковы, что он прилипал к ним, донимал, а я и представить себе не мог, что Матвей этот на такое способен. Нет, тут явно чертовщина какая-то происходит, ей-богу. Может, и правда два разных человека?

Капитан покачал головой и затянулся. Мы молчали. Дмитрий закончил писать отчет и сразу отправился в лес, чтобы заняться свиным трупом. Мы просидели в кабинете еще с пару часов, я бороздил интернет, чертил различные схемы, думал, поглощенный с головой в происходящие прямо под носом события. Соловьев занимался протокольной писаниной, много курил, бурчал себе под нос. Затем капитан посмотрел на часы, привстал, потянулся.

– К шести близится, – хрустнув шеей, сказал он. – Наташка на стол накрыла, обещал сегодня не задерживаться. Гости у нас.

– Да, капитан, пора и честь знать, – я поднялся, взял со стула пиджак и принялся собирать вещи, чувствуя, как давит на меня багаж бессонной ночи.

– А вы-то домой? – как-то с подозрением спросил он.

– Ну а куда же еще?

– Так давайте к нам в гости, Илларион Федорович!

– Это еще зачем?

– Как это зачем? Я вас со своей семьей познакомлю, выпьем самогонки домашней. Батя до сих пор гонит – это вам не ваш виски заморский. Самый чистый продукт! Да и Наташка моя все хотела с вами познакомиться, постоянно о вас спрашивает. Она такой холодец делает – закачаетесь! Поехали, будьте гостем, а?

– Что ж, поехали, – кивнул я. – Почему бы и нет?

Я отпустил Ивана до девяти часов вечера, уселся в Соловьевскую «семерку», и мы тронулись в сторону его дома. Капитан был явно доволен тем, что я согласился на его приглашение. Всю дорогу шутил, хохотал, даже разоткровенничался.