Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

Издательские страдания перебила поездка в Клин, к матери Аркадия. Приехали, на мосту-переходе нас ждал Аркаша и двинулись по улице Карла Маркса (какой Клин без Маркса?!). А далее — дальняя улица Чапаева, где живет мама — Татьяна Васильевна, приятная и обходительная старушка. Никакой суеты, держится спокойно и даже величаво. Сходу хотели попасть в дом-музей Чайковского, но там цены в 3 раза дороже московских. Я возмутился: «Хотел написать о Чайковском, придется писать о Шнитке!..». Пошли осматривать Клин: церковь, Советская площадь (бывшая Соборная), магазин «Европа», гастроном «Кремлевский», кафе «Парадиз», — замах-то какой! Знай клинцев!.. Девочки дефилируют в шортиках и почти с открытой грудью, — вези хоть сейчас в Москву или Париж. А мужики все старообразные, замусоленные, провинциальные. Много пьяненьких. И обилие страшноватых грязных старух. И глаз ни на чем не отдыхает…

Хороша была лишь вечерняя прогулка в лесок. Холмисто и живописно, подмосковная Швейцария, народа никого, тишина, благодать. Нашли даже несколько земляничек. И все забыл — Пескову, Лизу, книги… В поезде в Клин забавлял бело-серый кот по кличке Маркиз. Принимал всякие позы и показывал розовый язычок. А вот у мамы Аркадия живет другой кот — матерый Кеша, который пропадает неделями, а когда бывает дома, то к нему приходят кошечки.

В Клину побыли денек, заночевали и с радостью вернулись домой, и сладкий голос Аркадия Погодина (другого Аркадия) нам сообщил по Эху: «В парке Чаир распускаются розы…».

11 июля

Последний гонорар на АТВ за «Старую квартиру»: Малкин отомстил мне за самовольный побег со «Старой квартиры» и перечеркнул в ведомости положенную сумму и написал свою мизерную. Первая реакция: пойти и поругаться. Но затем плюнул на ситуацию: Бог ему судья!.. Такая же ситуация произошла в Комсомолке: я им принес кусок Луны, они хотели напечатать, но Мамонтов закричал: «Он не захотел вести рубрику, и поэтому его печатать не будем!». Прошло 3 года, а Мамонтов не забыл. Памятливые эти мамонты!..

В одном из корпусов дома на Набережной, где сгруппировалась некая группа изданий, неожиданно вышел на журнал «Элле», там они, оказываются, меня знают по «Космо» и по книге «Любовь и судьба». Я предложил идею: сделать двойное интервью с седым писателем и молодой актрисой. Они загорелись… «Элле» — журнал покрасочнее и пошикарнее, чем «Космополитэн», чувствуется парижский шик.

19 июля

Главный редактор «Элле» — Елена Юдина подбирает собеседницу для интервью: Рената Литвинова, Елена Корюкова и, наконец, Наташа Петрова… А пока идет подбор, я кручу свои дела и, в частности, пишу биографию с эссеистическим уклоном об Иване Николаевиче Крамском. Тоже мучился, бедняжка, коли молил Третьякова: «Купите меня, пока я не испортился; может быть, я даже доходная машинка…». Я вот тоже доходная машинка, только вот мало покупают. Где мой Третьяков?..

Сунулся в редакцию ТВ-журнала «7 дней», еще в «Новую Юность», но у них маленький тираж, и не стал дергаться. Был в «Итогах», понравился висящий плакатик: суровый фэйс Зюганова и подпись: «Купи еды в последний раз». В банке «Менатеп» говорил с некоей Ирен Нильсен на предмет написания брошюры об истории дома, где они находятся. Еще один призрачный шанс заработать. Но между разговором и оплатой — дистанция огромная и часто непреодолимая… Даже в «Экране» побывал (бывший «Советский экран»). Борис Пинский очень загорелся, но, опять же, они в финансовой пропасти…

Мотаясь по Москве, видишь, как город лихорадочно готовится к своему 850-летию. В центре пыль столбом, все гудит и стучит. В Столешникове переулке появилась часовенка, будет пешеходная улица, как на Западе. На Пятницкой возник ресторан «Амстердам», ну, и прочие новации. Неужели Москва станет европейским городом?..

«Новый мир» — это мечта Ще: «Вот бы тебе там напечататься!..». По дороге заглянул и туда в один из дней, попал на Руслана Киреева, коллега или соперник по теме любви? Он сказал, что так, как я — всеохватно и энциклопедически — писать не может. Договорились, что я принесу в журнал Волконскую и Северянина, а он почитает. Вся редакция в портретах классиков. Александр Твардовский смотрел на меня не очень одобрительно: куда лезу?..

26 июля

Неделя-ураган. И в этом урагане я завихрен целиком. А Витенька блаженствует от безделья, и его, на субботу-воскресенье, дама, как он выражается, увозит на пленэр. Ему там хорошо. «Но вот дама утомляет…»; «Вот, если бы мы были вместе с тобой, и поговорили, и в шахматы сыграли…», — мечтательно вздыхает Черняк.