Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

Ничего не надо спрашивать,
Сколько лет и сколько сил?
Ни хулить, ни приукрашивать,
Что нам возраст подарил.
Жизнь есть жизнь. И не обманешь
Ни ее и ни себя.
Только словом можешь ранить
И спалить все без огня.
Ныне все не до речений,
Выступлений и т. д.
Все теперь в другом значении
В мире, в доме и везде.
Не скажу, что очень плохо,
Но иначе стало жить:
Меньше ахов, больше охов,
Но желание — любить!..
Все осталось. Только нежность
Вместо страсти к нам пришла.
И теперь живем с надеждой, —
Вот такие, брат, дела…
В ожидании удачи.
В ожидании побед.
Наша жизнь еще не кляча.
Нам еще не много лет!..

Все подбадриваем себя. Гладим по головке… 3 авг. записывался на Радио, читал свой календарь и сказал, что вот, 3 августа 1994 года, к горькому сожалению, ушли из жизни Евгений Симонов и Иннокентий Смоктуновский. А ведущий Павел Морозов радостно добавляет, обращаясь ко мне в прямом эфире: «А вот агентства сообщили, что сегодня умер Альфред Шнитке, запишите в свой календарь…». Н-да. И еще печальная новость: закончил свое существование журнал «Каприз». Немного для улыбки. Внук Наташи Борис-младший заявил: «Их бин дойч» (я — немец). Наташа: «Ты немец?». Внук поправился: «Унд русиш аух» (и русский тоже).

В «Сударушке» вышла Ида Рубинштейн: «История картины и женщины». В «ВК» вышла Мадонна. Это культурологические писания, а что пишут другие? В стране забастовки, пикеты, акции протеста, короче., «прогрессирующий паралич России» (»Общая газета», 6 авг.). Даниил Дундурей в «Известиях» пишет о том, что сознательно вдалбливается в умы россиян концепция катастрофизма. Большинство русских, отмечает немецкий еженедельник «Цайт», согласно опросам, потеряли доверие к президенту, правительству, парламенту и партиям, вместо этого большинство уповает на армию и церковь… Лично я не верю ни в армию, ни в церковь, только в образование, просвещение народа и в культуру. Только образованные и умные люди могут спасти Россию, вытащить ее за волосы из советского болота и из постсоветской грязи.

14 августа

Донимает Витенька с Германией. Главный аргумент отъезда: хочу умереть на чистых простынях. Нет, а я хочу печататься, я еще не насытился. Занимаюсь Сальвадором Дали, параллельно академиком Лысенко и Джорджем Гершвиным (обоим в сентябре по 100 лет). От сюрреализма — к биологии и генетике, а дальше музыка и джаз. Такие вот прыжки и литературные ужимки. В газете «Кумиры и антикумиры» перепечали кучу моих материалов: Казанова, Горький, Михаил Кольцов, Вивьен Ли, ББ, Софи Лорен и еще что-то.

На теплоходе в Тверь

14 августа в 17.35 теплоход «Георгий Димитров» (на нем плавали в сентябре 1996) отплыл от Речного вокзала. Компания из «ВК»: Феклушин с женой, Женя Некрасов с женой и мы с Ще. За ужином Феклушин достал «Беловежскую» и провозгласил тост: «За газету «Вечерний клуб» — за кормилицу и возилицу!..». Утром вышли на палубу: вода, леса-зеленя и никаких промышленных гигантов. Сонные деревушки по берегам, все в белом тумане. В 15 часов прибыли в Тверь (231 км по воде, 167 по ж.д.) и под дождичек отправились на экскурсию. Сохранилось много старины. Главная площадь изуродована гигантским памятником Калинина, на постаменте вложена брошюра «Октябрь и современность». Далее прошествовали по Советской улице (бывшая Миллионная, а до этого Екатерининская). Еще одна старая площадь, испорченная громадой Ленина, сколько же этих истуканов в кепке поставили по всей стране! Как говорил Маяковский (правда, не по поводу вождей):

Понастроили страшилищей, сволочи,

Микел Анжелычи.

В целом, Тверь — небольшой приятный провинциальный городочек. 16-го в воскресенье возвращались в Москву, плыли и шлюзовались. Трехчасовая стоянка в «Хвойном бору». Пришвортавались три парохода кряду, и сразу куча-мала, песни, шашлыки и даже лошади (гулял банк с «Феликса Дзержинского»). Не Багатель, вся трава в бутылках, банках, бумагах и пакетах. Где-то в 8 часов вечера начался долгий процесс причаливания.

Сплавали. Отдохнули. Вернулись…

20 августа

Газеты нагнетают ужасы: деньги обесцениваются, надо срочно куда-то их вкладывать. И мы аванс за «Причуды сердца» вложили в итальянскую стиральную машину «Канди» (3.480). Плюс купили чай и кофе. К нам в гости приезжали Сериковы. В Мехико ликвидирован корпункт Московского радио, и Алехандро не знает, что делать дальше, но осесть в Москве категорически не хочет.