Драма лихих 90-х. Книга 2. 90-е годы

Два с половиной часа на Ассизи — и снова в путь. По дорогие остановка у магазина и дегустация ликеров. Все накупили бутылки, кроме нас с Ще, мы — не ликеро-водочные люди, мы — культуротрегеры. К вечеру въехали в Феррару, побыли там минут 20, мрачновато, как и судьба жившего здесь Торквато Тассо. А осели мы в Коппаре в маленькой гостиничке «Джузеппе».

6 апреля. Подъем, сборы и покатили в Верону, в аэропорт. В 16.06 приземлились в Шереметьево. Далее рейсовый автобус, троллейбус — и мы дома. Итальянское каприччио закончилось. Конечно, все кратко и бегло, но все же. Видели ангела, парящего в ночном Риме (замок св. Ангела). По следам в газете «Культура» в рубрике «Ветер странствий» вышла моя большая публикация «Страждущий россиянин в стране вечной красоты». Но это я забежал вперед (21 мая 2011).

13 апреля

Италия позади, но аромат воспоминаний не иссякает и его приятно вдыхать. Приехал и окунулся в рабочие будни. В «Работнице» на двух полосах вышел Карамзин, но вернули Тютчева. Крылова просит добавить, почему Тютчева любили женщины? Дура. Любили потому, что он был гением, талантом, а это всегда привлекательно…

Ще встретила Иру Калинину во дворе и спросила, что нового? Она ответвила: «Ничего нового, вот пенсию прибавили…». А если бы Ще ей сказала, что была в Италии, та наверняка бы упала в обморок. В новом флорентийском пальто Ще отправилась в «Москвичку» — выглядела ярко и эффектно, а в редакции ее спросили: «Что это вы такая скучная и мрачная?». О, женщины!..

Из интереса взял в библиотеке книгу об Италии, изданную в 1960 году неким Прокофьевым, — бред полный. Чиновнику позволили пожить в Италии полгода, а потом написать об этом книгу. Написал и издали. Но таланта ни на грош — скучно и серо. Моя статья для «Культуры» ярче и веселее.

22 апреля

Ну, как период пост-Италия в Нуово Россия? Идет, ковыляя во мгле, — по песенке. По личному приглашению Хазанова были на его концерте. Зашел за кулисы. Хазанов сказал, что не расстается с Рюриком и всюду таскает его с собой, и тут же вытащил книгу из своей сумки.

Людочка приехала из Греции и поведала, что ее Боб выдал в Дельфах «заявление»: «Меня древние камни интересуют больше, чем ты». Н-да. Ну, а я увлекся и делаю вторую полосу «Бандито д’Аморо на дорогах Италии». Развлекаюсь… Но главное — вышел сигнал книги «Любовь и судьба». Синеватая газетная бумага и вообще. Ждал чуда, а чуда не вышло, — это произошло 21 апреля. А на утро следующего дня, — очевидно, понервничал, — уже другая серия: бандито де туалетто. Прихватило так, что стал зеленый. Прозаизм? Но что делать. Подобной «прозы» в жизни немало. Желудок тоже живо реагирует на все перипетии жизни. Если живописать, то из уборной еле добрался до дивана и лег. Ще подходит и спрашивает: живой?.. Нос обострился и из-под одеяла голые ноги топориком, — ну, все! — выноси! Потом оказалось, что такие приключения были и у некоторых наших знакомых. То ли лунное затмение подействовало, то ли еще какая мистическая сила, а, может, вульгарный грибной суп, который ел на четвертые сутки?..

2 мая

Пропускаю печатанье, походы по редакциям, вышедшие публикации, полученные гонорары, — все жутко однообразно, но такова моя пенсионная жизнь. Выделю моноспектакль «Грезофарс» Маргариты Сердцевой по стихам Игоря Северянина. Не лучшая композиция, я бы сделал лучше, да и читала она не ахти как, не помогли ни цилиндр, ни фрак, ни тросточка.

Котик милый, деточка! встань скорей на цыпочки,
Ало-губы-цветики жарко протяни…
В грязной репутации хорошенько выпачкай
Имя светозарное гения в тени!..

Еще зрелище — вещевой рынок ЦСКА, царство челноков, которые, как отметил экономист Шмелев, за 3–4 года худо-бедно сумели одеть и обуть чуть ли не всю страну. А в «Известиях» статья Борового «Здравствуй, Зюганов!» о возможной победе ярого коммуниста на президентских выборах 16 июня. И тогда — введение карточек, первые политические процессы, всеобщая мобилизация, голод… Но лично мне кажется, что даже при победе «товарища Зю» ничего радикального, кроме фразеологии, не произойдет: Россию уже не повернуть. Коммуняки могут победить на короткий срок, а потом с треском провалиться.

Был «Кладезь», возник «Олимп» — новое издательство. Преувеличенные восторги по поводу моих заявок и что дальше? Пшик?.. Не пшик опера Верди «Аида» в маленьком зале в бывшем доме медработника на ул. Герцена в особняке Шаховской. «Геликон-опера», худрук Дмитрий Бертман. Отличные голоса: Наталья Загоринская (Аида) и Екатерина Мельникова (Амнерис). Эффектны массовые сцены с политическими параллелями — с фашизмом, коммунизмом, тоталитаризмом… В фойе встретился и поговорил с Галиной Старовойтовой, пообещал подарить Рюрика, она о нем много слышала…