Драма на трех страницах

— Если у вас появились проблемы, наша служба поддержки всегда будет рада помочь. Обратитесь к любому работнику и разъясните свою проблему.

— Я уже обратилась, но меня не-слы-шат! — по слогам рубит девушка.

— Повторите ваш вопрос, пожалуйста, — мягко отвечает работница, сверкая белоснежными зубами.

Верса устало выдыхает и оглядывает девушку напротив с ног до головы. Тот же гладкий русый пучок, те же безжизненные серые глаза, та же серая безликая форма.

Поправив ворот чёрной рубашки, она всё же произносит:

— Идэм3, можешь, пожалуйста…

— Спасибо, что обратились. Мы рассмотрим ваш вопрос в ближайшее время, — перебивает Идэм и уходит с застывшей кривоватой улыбкой.

Классика. Как и всегда.

Взлохматив короткие волосы, Верса вновь возвращается к старому собеседнику.

— Я…

— Вы не сдали главный…

— Да чёрт тебя дери!

Девушка стукнула кулаком по столу. Реакции не последовало.

— Вы больной? Может быть, вам помощь нужна? — спросила она, глядя в пустые глаза работника.

— Вы не сдали… В-вы… Сд-д-д-д-д…

Раздаётся треск, и из затылка мужчины начинает идти дымок. Изящным пальчиком девушка наклоняет его голову, и она с металлическим скрежетом сваливается прямо ему на колени. Из шеи торчат искрящиеся провода. Бледно-голубые голограммы наручников на запястьях исчезают.

— Ещё один. — Девушка с завидным спокойствием и цинизмом переворачивает голову и заглядывает в потухшие прорези глаз.

— Рест ин пис, май диар френд4.

Справа от неё сидит точно такой же мужчина, точно так же он покачивает головой, громко клацая кнопками клавиатуры.

Вдруг его глаза загораются. Мужчина распрямляется, поворачивает голову. На лице расцветает улыбка. Он поднимает свои руки и заворожённо их рассматривает.

Цепи на них начинают мерцать красным.

Мужчина показывает девушке руки, и только тогда она замечает, что из давно уже засохших глаз текут слёзы.

— Либерто… моё имя ли…

Наручники сжимаются сильнее. Мужчина зажмуривается и съёживается от боли.

— Моё… и-м…

Мужчина отчаянно хватается за голову.

Верса бросается к нему, до побелевших костяшек сжимает края стола.

— Либерто5? Даже ты…

Мужчина перестаёт дрожать.

Спустя пару секунд цепи вновь начинают светить привычным бледно-голубым. Когда несчастный открывает глаза, они вновь оказываются равнодушно-стеклянными.

Переведя взгляд на девушку, механическим голосом он гудит:

— Моё имя Идэм. Вы не сдали главный квартальный отчёт…

Анна Гройсс. ТАЙНА

Никогда бы он не стал заниматься такой ерундой, если бы не рыжая Лидка — долговязая, с выпирающими коленками, на целых два года старше и на голову выше. Смотрит сверху вниз и ехидно улыбается. Подумаешь — в третьем классе учится! Хочется подойти и как дать ей! Но нельзя: девчонка. Да и потом — ей врежешь, а она — в ответ.

— Давай, салага, показывай! Чего там у тебя…

Паша присел на корточки и ладошками расчистил песок.

В неглубокой ямке сверкнуло стеклышко, из-под которого просвечивал конфетный фантик.

— Это, по-твоему, секретик? — засмеялась Лидка.

Веснушки на ее лице разбежались по щекам. Паша угрюмо смотрел на них, и ему казалось, что они вот-вот посыплются с ее кожи. Захотелось даже подставить ладошки.

— Хи-хи, — подобострастно захихикала свита — две девчонки помладше Лидки, но старше Паши, и один мальчик — он еще в среднюю группу ходил, — мелкота.

Лидка встала и, как цапля, на длиннющих тонких ногах, с деловым видом пошла вперед, мелькая расцарапанными локтями. Банты на рыжих косах прыгали вниз-вверх. Следом тронулись Лидкины приспешники. Носком сандалии Паша разворошил секретик, втоптал в песок конфетную обертку и стекло, и поплелся за ними.

Лидка подвела их к огромному валуну, лежащему на самой границе детской площадки, опустилась на коленки и начала рыть сразу двумя руками. Песок был плотный, с камушками.

Столпившаяся свита с почтительным вниманием наблюдала за действиями предводительницы. Паша, притащившийся позже всех, втиснулся в круг зрителей, растолкав девчонок, — те неохотно, но молча раздвинулись. Затаив дыхание, он стал ждать.

Наконец кое-где в песке, словно драгоценные клады, открылись, засверкав на солнце, цветные стекла. И когда Лидка их полностью расчистила, все прямо рты пооткрывали!

Под первым, бледно-зеленым стёклышком, на голубом лоскуте ткани лежала большая перламутровая раковина.

Вторым секретиком, прикрытым бутылочным осколком редкого желтоватого цвета, оказалась гроздь белой сирени на синей фольге.

А под третьим, прозрачным, хохотал во весь рот Микки-Маус, нарисованный на обертке от жвачки.

Все замерли в изумлении, любуясь на чудо, а детсадовец сказал:

— Ого!

Лидка поднялась с коленок, отряхнула ладошки и снисходительно, взрослым голосом, произнесла:

— Учитесь, пока я добрая.

Паша хмуро поглядел на неё и ничего не ответил. Развернулся и пошёл домой.

До поздней ночи, ворочаясь в кровати под громкое кваканье лягушек, обитавших за домом в глубокой луже, не пересыхающей даже в самую страшную жару, он все ломал голову, что бы придумать такого необычного, чтобы поразить их всех, и прежде всего, конечно, Лидку, и его вдруг осенило.