Drama Queens, или Переполох на школьном балу

– Майкл вернулся на постер… До этого он все время ходил по комнате. Мне кажется, я не сплю.

– А стоило бы. За окном светает.

Комнату и правда уже окутывало стеклянное предутреннее марево. То, что было непроглядно темнотой, превратилось в синюю акварель, разлитую по стенам и мебели. Люк определенно не хотел, чтобы утро наступало, а Пенни, кхе-кхе – Пенелопа Грейс Уилсон – даже не знала, что это не сон.

– Скоро утро? Мне нужно уходить?

– Нет. Родители уйдут на ярмарку. Твои тоже.

Можно отсыпаться и лечиться, малыш…

– Я не ребенок!

– Знаю, – глухо ответил Люк, опять целуя Пенни в лоб. Потом в кончик носа.

Ей пришлось запрокинуть голову, и на этот раз все получилось: боль в затылке ушла вместе с жаром.

– Люк, это точно сон?

– Да, Пенелопа Уилсон.

– Ты мог бы тогда меня поцеловать? Пожалуйста, я никому не скажу. – В глазах у нее засверкали слезы.

Рука Люка так и лежала на ее волосах, он все это время перебирал их. Теперь же теплые пальцы коснулись шеи и линии подбородка, будто удерживая Пенни на месте, хотя она никуда и не собиралась.

– Если это сон, так ведь можно, верно? – умоляла она. – По-настоящему. Я пр…

Она так и не договорила. Губы Люка коснулись ее губ. Он прижался к ней всего на пару секунд и замер, не решаясь продолжить. Глаза у Пенни были закрыты, она улыбалась и не казалась смущенной.

На ее лице застыло выражение полного удовлетворения. Люк поцеловал ее снова, на этот раз дольше и крепче, чтобы она точно запомнила, уже наверняка. Но стоило ему отстраниться, он понял, что Пенни наконец‑то уснула. Он обнял ее, укрыл одеялом и тоже попытался провалиться в сон, не

думая о футболке, висящей мешком на стройном теле Пенни, лежащей настолько близко. Она устроилась у него на груди, закинув ногу ему на ноги, но это была ерунда. Он мог с этим смириться. А вот уснуть не получалось.

* * *

Где‑то на другом конце города Кэтрин Ли тоже не могла заснуть. Трудно было ее в этом упрекать.

Для начала она сделала то, что сделал бы любо здравомыслящий человек на ее месте, – открыла социальные сети. «Хитклифф Риверо», – напечатала девушка и несколько минут глупо пялилась в пустой экран. Поиск не выдал ни единого совпадения.

«Быть такого не может», – покачала она головой, запуская поиск на следующем сайте, но, увы, человека с таким именем просто не существовало. Не может же он быть выдуманным. «Как будто и правда со страниц книги сошел», – подумала Кэтрин. Она открыла в телефоне диалог с ним, долго думала, как записать. В итоге набрала: «Колумбийская задница», и, словно почувствовав, он тут же прислал сообщение:

«Верни ботинки!»

«Не понимаю, о чем ты, странный мальчик», – с ухмылкой ответила Кэт.

«Все ты понимаешь».

«К черту иди!»

«Не буду я извиняться», – решила она, забралась в кровать и мысленно пожелала, чтобы сегодняшний день наконец закончился.

Глава, в которой все танцуют вальс

ВСЕ ДЕВОЧКИ ШКОЛЫ Деполе ощутили на себе в свое время цепкий взгляд миссис Шнайдер. Эта сухонькая низенькая старушка преподавала хореографию в школе искусств, а какая девочка не мечтает стать балериной? Почти каждая однажды заглянула в этот просторный танцевальный класс с потеками под потолком, почти каждая встала к станку, и, увы, почти каждая пару раз схлопотала тросточкой по спине, потому что миссис Шнайдер была не человеком, а самим дьяволом во плоти.

Она отбивала желание танцевать у всех девочек, какие только появлялись перед ней.

«Костлявые лодыжки!», «Ты что, горбунья?», «Зажатая!», «Слишком сильно руками машешь», «Мало рук», «Лишний вес», «Тощая», «Слишком хорошенькая, тебя не балет интересует, а отражение в зеркале, брысь!» – именно так она отвадила когда‑то и Тейлор, и Кэт, и Пенни, и даже Эмбер.

Из-за этой женщины было пролито немало слез, и все они наполнят для нее адский котел, по словам Кэтрин, у которой миссис Шнайдер буквально растоптала самооценку, когда той было десять. И вот они снова в ее классе. Она уже давно не воспитывала юных балерин, ставила вместо этого танцы для школьных мюзиклов и балов, а директор вот уже пять лет не знал, как сказать ей, что для нее нет средств в бюджете школы. И должности хореографа у них тоже нет.

Пенни и Люк вошли в числе последних. Они не разговаривали с вечера пятницы, или, если точнее, с утра субботы, да и не о чем было. Пенни проснулась вроде бы здоровой. Температура больше не поднималась. Люка рядом не было. Она покраснела, вспомнив свой сон. Там были поцелуи, Люк Уилсон и Майкл Джордан, причем Люк почему‑то был ее мужем, а за всем за этим наблюдал сплетник Ральф.

– Ты уверен, что умеешь танцевать вальс?

Просто я совершенно точно уверена, что не умею.

Миссис Шнайдер когда‑то сказала, что я сделана из ваты и клубничного желе и мое место в суфлёрской будке.

– А я утверждаю, что ты настоящая королева бала и танцуешь как Майя Плисецкая. И кому ты веришь? Старухе или своему лучшему другу?

Пенни через силу улыбнулась на слове «друг»

и огляделась по сторонам. Эмбер и Гарри, хохоча, наворачивали круги по классу, совсем как тогда на катке.

– Как мило. Я и забыла, что Эм три года отходила на бальные танцы, – фыркнул кто‑то совсем рядом.