Драма российской истории. Большевики и революция. Исследования

д) Той же комиссии поручить обсудить и провести в жизнь партийную ответственность руководителей советских учреждений в тех случаях, если в их аппаратах находят себе место с их ведома хотя бы отдельные мень — шевики»¹³⁷.

Был нанесен удар и по анархистам. 16 апреля 1921 г. Политбюро утвердило письмо ЦК РКП (б) губкомам. Обвиняя анархистов в причасно — сти к лозунгам Кронштадта, в «разжигании недовольства» в рабочей и крестьянской среде, в попытках «разложения» армии, ЦК призвал к более решительной борьбе с ними. «РКП, проводящая диктатуру пролетариата, — подчеркивалось в письме, — ни в коем случае не может делать исключения для тех групп, которые под флагом анархизма при — крывают самые контрреволюционные тенденции движения. Поэтому ЦК РКП одобряет линию органов советской власти, которые в ответ на контрреволюционную деятельность анархистских групп вынуждены прибегнуть к значительному ограничению свободы деятельности этих групп»¹³⁸.

Ответом на призыв партии стала волна массовых репрессий в отно — шении недавних союзников большевиков. В результате прекратили свое существование «Российская конференция анархистов — синдикалис— тов» и «Московский рабочий союз анархистов».

Опыт борьбы с анархистами в 1921 г. лег в основу циркулярного письма О ГПУ (июль 1922 г.). Русский анархизм, названный «идеологией люмпен — пролетариата» и «не имевший ничего общего с борьбой рабочих за социализм», признавался повинным в намерении установить «беспощадную диктатуру кулачества над пролетариатом и беднейшим кресть — янством» и в организации «заговорщических шаек». Предлагая местным органам ГПУ по — прежнему вести беспощадную борьбу с анархистами, циркуляр, вместе с тем, констатировал, что одних арестов недостаточно, и только «внутреннее осведомление может действительно парализовать работу анархистов». В тюрьмах северных губерний, называемых концентрационными лагерями, так же, как и в тюрьмах других губерний и города Москвы, писал в ЦК РКП(б) в феврале 1923 г. видный анархист А.А. Карелин, «заключены по распоряжению бывшей ЧК и ГПУ десятки анархистов — коммунистов и анархистов. Часть анархистов сослана в дальние города. Так как заключенные в тюрьмах и административно высланные анархисты ни в чем по своим убеждениям и образу действий не отличаются от анархистов Западной Европы, которые не пре — следуются даже буржуазными правительствами, так как никто из них не думал и не думает о захвате правительственной власти, так как все они сосланы или заключены в тюрьмах административным порядком, то я... точно зная, что в их рядах на севере свирепствует чахотка, зная о тех страданиях и лишениях, которыми они подвергаются, ходатайствую перед ЦК РКП(б) об освобождении всех названных заключенных»¹³⁹. Однако обращение Карелина осталось без ответа.

В августе 1921 г. был закрыт журнал анархистов — кропоткинцев «Почин». В ноябре в Москве были арестованы анархисты — универсалисты¹⁴⁰.

Чекистам ясна была юридическая несостоятельность обвинений, какие они выдвигали против арестованных. Поэтому они избегали передачи дел в суд (исключение делалось лишь в случаях хранения и распространения социалистической литературы) и предпочитали действовать ме — тодами внесудебной расправы. «Мы живем в эпоху, когда классовая борьба буржуазии и преступного мира против нас не приняла еще таких форм, когда всякое преступление мы можем карать только путем судебного воздействия, или когда всякое преступление настолько дает возможность точно себя определить, что мы безбоязненно можем отдать его на глас — ное рассмотрение с уверенностью, что преступник будет наказан», — писал Дзержинский в циркуляре от 1 мая 1920 г. Поэтому, говорилось в циркуляре, «закон дает ЧК возможность административным порядком изолировать тех нарушителей трудового порядка, паразитов и лиц, подозрительных по контрреволюции, в отношении коих данных для судебного наказания недостаточно, и где всякий суд, даже самый суровый, их всегда или в большей части оправдает»¹⁴¹.

В январе 1922 г. Уншлихт в письме Ленину, высказывая свое мнение о проектах ре'организации ВЧК отмечал: «Есть целый ряд дел, по которым в трибуналах из — за отсутствия фактического материала будут вынесены оправдательные приговоры, в то время как у нас имеется агентурный материал вполне достаточный для строгого приговора вплоть до высшей меры наказания. По отношению к деятелям антисоветских партий при известной обстановке на территории всей республики или в отдельных частях необходимо применять те или другие репрессии, не имея против них конкретных материалов. Все это выполнимо лишь в административном порядке»¹⁴².

То, чем руководствовались чекисты, производя аресты, видно из оставленных ими записей в списках арестованных напротив их фамилий: «Человек пожилой, взять, чтобы заставить уйти из партии». Или: «Он

— единственная поддержка семьи, к которой очень привязан. Надо арестовать, отделить, сломать и завербовать»¹⁴³.