Драма в Гриффин-холле, или Отравленный уикенд

В сгустившихся сумерках сада мерцали медленно двигающиеся огни. Они шли ровной цепью, иногда замирая на месте, и походили на блуждающие болотные искры.

– Это полицейские. Они ищут пропавший револьвер, – бесстрастно сказал Филипп.

– Что?! Откуда ты знаешь?..

– Я был в полицейском участке, когда Матиас сообщил инспектору о том, что обнаружил оружейный футляр пустым. Видела бы ты, как они все там переполошились!

– Это что, по-твоему, повод для веселья?

– Нет, конечно. Прости. От всей этой истории я порой сам не свой. Кстати, Оливер и этот, как его, похожий на сову…

– Киркби, – подсказала Оливия, – и он, в общем-то, совсем не такой ужасный, как может показаться.

– Так вот, они настоятельно просили меня не болтать об этом. Не хотят, чтобы все в Гриффин-холле перепугались.

Оливию вдруг пробрал озноб. Она отошла от окна и тяжело опустилась в кресло, стоявшее у старомодной кровати с резными столбиками. Ступни ныли из-за целого дня, проведённого на корте, и слегка пощипывало обгоревшую на солнце кожу на лбу и щеках.

– У меня дурное предчувствие, – поделилась она с братом. – Не думала, что когда-нибудь это скажу, но я безумно хочу вернуться в пансион миссис Флойд. О, эти чудесные серые простыни в кошачьей шерсти и аромат жареной селёдки! Мне страшно их не хватает. Как думаешь, что полицейские будут делать, если не обнаружат револьвер в саду?

Филипп пожал плечами, не отрываясь от окна.

– Вероятно, примутся обыскивать дом и комнаты гостей. Советую проверить свой чемодан, – хмуро пошутил он.

– Думаю, этого мало, – серьёзно возразила Оливия. – Предлагаю сегодня ночевать на чердаке, чтобы у каждого из нас было алиби. Внутренний голос подсказывает мне, что это может оказаться нелишним.

– А внутренний голос, случайно, не знает, кто похитил револьвер и где он находится сейчас? – съязвил Филипп, полагая, что Оливия пошутила насчёт ночёвки на чердаке.

– Пока нет, – с сожалением сказала она, – но скоро я обязательно узнаю это.

Близнецы и не предполагали, что уже утром личность похитителя револьвера будет установлена.

***

Ужин прошёл в нервной обстановке. Грейс, уснувшая наверху бесчувственным сном, будто бы незримо присутствовала за столом. Тень недавнего скандала заставляла всех говорить вполголоса и не слишком стучать приборами.

О пропавшем револьвере, кроме Матиаса и близнецов, не знал больше никто, тем не менее снующие по саду полицейские не остались незамеченными. Их слаженные действия создавали гнетущую атмосферу, и гости Матиаса Крэббса чувствовали себя неуютно.

Близнецы сидели притихшие, насупленные. Майкл, против обыкновения, был задумчив и избегал смотреть на Вивиан, как, впрочем, и она на него. Девушка погрузилась в свои мысли так глубоко, что машинально отвечала на вопросы, обращённые к ней, и почти ничего не ела.

«Уже сегодня я стану свободной! Отдам им деньги и больше никогда, никогда не попадусь на ту же удочку!» – внутренне ликовала она, стараясь внешне оставаться невозмутимой. Встреча с подручными братьев Люгер была назначена на десять часов, и передавать им деньги Вивиан, вопреки договорённости с Джереми Эштоном, собиралась в одиночку. Её терзал запоздалый стыд, ведь она, англичанка из хорошей семьи, не только увлеклась этим кретином Джимми, но и влипла в неприглядную историю, выставив себя полной идиоткой. Вивиан вовсе не думала, что те, кто способен примотать бечёвкой мёртвую птицу к булыжнику и бросить его в окно такого дома, как Гриффин-холл, выглядят так же элегантно, что и немногословные, но чрезвычайно любезные братья Люгер, и не желала, чтобы Джереми Эштон видел её в подобной компании. В его доме целую галерею занимали портреты родовитых предков с благородными лицами, надменных, осанистых. Рассматривая их, она вдруг остро ощутила собственную оторванность от корней, хотя раньше никогда не задумывалась ни о чём таком.

Единственной, кто получал удовольствие от стряпни миссис Гилмор, была Розмари Сатклифф. Она с превеликим наслаждением поглощала горячую свинину, поданную к столу со сладким яблочным соусом и картофельным пюре. Мысль, что теперь, когда у неё есть алмаз, она сможет позволить себе любые гастрономические изыски, возносила пожилую леди на вершину блаженства. Грезя о пинтах свежайших сливок, бисквитных пирогах с ромовой пропиткой и нежнейших куропатках, она готова была простить Матиасу его вечную грубость и деспотизм. Кто знает, может быть, она даже сможет нанять себе толковую кухарку?

Глаза тётушки Розмари увлажнились от такой перспективы, но тут Матиас, как обычно, всё испортил.

– Вам не кажется, что у свинины странный привкус? – он продемонстрировал всем наколотый на вилку ломтик мяса и подозрительно принюхался к нему.

У тётушки Розмари кусок встал поперёк горла. Она мгновенно вспомнила искажённое смертной мукой лицо Айрис Белфорт, и как та, агонизируя, царапала воздух скрюченными пальцами. Все сидящие за столом замерли, незаметно принюхиваясь к содержимому своих тарелок.

– Что ты вечно выдумываешь, Матиас? – с досадой спросила тётушка Розмари, предчувствуя возвращение изжоги.