Драма жизни Макса Вебера

Финансовая сторона болезни была совсем не простой. Болеть вообще всегда недешево, а каково это белеть месяцы и годы! Главное, конечно, это сохранение профессорского содержания. Во Фрайбурге (Вебер был еще здоров) ему полагалось 4000 рейхсмарок (РМ) в год, а в Гейдельберге, где болезнь настигла его уже на втором проводимом им семестре, профессор Макс Вебер получал 6000 РМ в год плюс 760 РМ квартирных (R, 449). (Для сравнения: средняя годовая зарплата наемного работника в 1895 г. составляла 714, а в 1898 г. – 796 рейхсмарок[31]). К этому нужно было бы добавить активную работу ученого по контрактам с правительственными и общественными организациями, публикации в газетах и журналах, доклады в политических и религиозных собраниях и т. п. Все это приносило дополнительный доход. В целом это были очень хорошие деньги для молодого профессора, и чета Вебер чувствовала бы себя в финансовом отношении беззаботно, если бы не болезнь, бесконечные гонорары медицинских светил, оплата процедур и санаториев, а также многомесячные периоды пребывания в Италии и на Лазурном берегу. Надо отдать должное Гейдельбергскому университету, который проявил максимум лояльности к своему профессору, предоставив ему по причине болезни практически бессрочный отпуск с сохранением содержания. Но даже этих денег не хватало, и Веберам приходилось прибегать к помощи матери Елены, частично финансировавшей лечение Макса из своих средств.

Повторю: только в 1903 г. благодаря полученному Марианной наследству семья стала финансово независимой. И такая ситуация сохранялась вплоть до 1914 г., до начала войны. Вместе с войной пришла инфляция. Деньги стоили все меньше, состояния обесценивались на глазах. Марианниного наследства уже не хватало на обеспеченную жизнь профессорской четы, привыкшей ни в чем себе не отказывать. Профессору пришлось заняться поисками места. Но это было позже, и мы поговорим об этом далее. Пока лишь подчеркну, что именно здоровье сыграло едва ли не главную роль как в расставании с университетской работой в 1903 г., так и позже, когда эту связь пришлось восстанавливать. Когда в 1916 г. Вебер заключал профессорский контракт с Венским университетом, там была даже оговорка о возможности одностороннего и без всяких санкций разрыва контракта Вебером, если состояние здоровья не позволит ему выполнять свои обязанности. Пункт оказался не лишним, при всем успехе лекций и популярности лектора состояние здоровья не позволило и контракт был прерван досрочно. Да и позже, в Мюнхене, именно лекционные курсы – если «отравляли» будет слишком сильным словом – очень осложняли его жизнь. Там контракт тоже был прерван досрочно, на этот раз – не сочтите это циничной шуткой – по причине смерти профессора.

Но об этом позже. Пока мы еще в начале нулевых прошлого, двадцатого столетия. Расставшись с университетом и не примкнув к какой-либо иной институции, Вебер обрел статус Privatgelehrte, то есть в буквальном переводе с немецкого приватного, или частного, ученого. Сейчас его можно было бы назвать независимым ученым, независимым исследователем или независимым специалистом. Главным признаком такого независимого специалиста является отсутствие формальной принадлежности к какому-либо университету или иному государственному либо частному учебному или научному учреждению, либо, как это иногда называют, аффилированности с таковым. Для ученого это не всегда положительное обстоятельство. С одной стороны, отсутствие четкой специализации и круга задач, диктуемых обычно организацией, часто лишает ученого необходимой ориентации. Но это применительно к слабым духом, нуждающимся во внешнем руководстве и направлении. С другой стороны, что важно для Макса Вебера, организация может играть роль смирительной рубашки или, можно даже сказать, железной клетки, ограничивающей возможности развития. Тематика кафедры – у Вебера национал-экономия – заставляет придерживаться определенной области исследований. Обязательные функции университетского профессора – от приема экзаменов у студентов до участия в заседаниях разного рода советов – поглощают гигантское количество времени и при этом часто изматывают физически. Просто не верится, что Вебер смог бы создать такие важные и при этом огромные по объему труды, как «Хозяйство и общество» и «Хозяйственная этика мировых религий», не будь он свободен от факультетской рутины!