Драма жизни Макса Вебера

Рассказ об Эльзе фон Рихтхофен, ставшей Эльзой Яффе, мы прервали на ее замужестве (с. 33). Все это время она оставалась близка семье Вебер, особенно дружна с Марианной. Уже во Фрайбурге они были на «ты», притом что одна была студенткой, а другая – женой профессора, хотя при этом тоже студенткой. Когда случилась страшная болезнь Вебера и Марианна, приходя иногда в отчаяние, практически в одиночестве влачила на себе этот ужасный груз, душевное участие Эльзы оказывалось очень важным. Женщины были влюблены друг в друга. Марианна для Эльзы (как, заметим, и для Макса) была «мордашка», а Эльза для Марианны – «воробушек». Марианна ее обожала, и некоторые ее письма Эльзе выглядят просто любовными письмами. Правда, все это только вербально. Как несколько прямолинейно замечает Радкау, «Эльза любила только мужчин и телесных нежностей не допускала» (R, 485). Хотя нетрудно представить, как нужны были Марианне телесные нежности! В дневнике она записала: «Наше отношение было нежным и целомудренным – ей не нравилось обнаруживать нежность, и я никогда не добилась от нее даже поцелуя» (R, 937). Замечу, несколько забегая вперед, что хотя Эльза и «любила только мужчин», но и с ними ей, вероятно, тоже не всегда нравилось «обнаруживать нежность», иначе Макс Вебер впоследствии не восторгался бы ее «несентиментальной манерой» любить (с. 305), свойственной скорее до́мине, чем нежной возлюбленной. А более поздние письма Марианны Эльзе (с. 340) еще отчетливее, чем приведенная дневниковая запись, показывают, сколь безнадежной и жертвенной оказалась и эта ее, Марианны, любовь!

Эльзу отнюдь нельзя было назвать милой девушкой. Она не только была интеллектуалкой хотя бы в силу серьезного образования, полученного во Фрайбурге, Берлине и Гейдельберге, в частности у профессора Макса Вебера, у нее был быстрый ум и ироничность. Она была трудной женщиной для любого мужчины, и не удивительно, что со временем у выдающегося профессора зародилась более чем обычная симпатия к своей бывшей студентке, впоследствии перешедшая в страсть. Как пишет дама-историк профессор Билефельдского университета, ум и характер Эльзы «стали для Вебера вызовом, а ее красота и грация его покорили»[34]. Впоследствии, как мы увидим, именно эти противоречивые стимулы стали, если выразиться научно глубокомысленно, конститутивными чертами любовной драмы Макса Вебера.

Это со стороны Вебера, для которого чувственность Эльзы стала эротическим стимулом, а острота ее скептического ума – интеллектуальным вызовом. В свою очередь, для Эльзы Вебер представлял лишь часть решения ее персональной женской задачи. Эдгар Яффе таковым решением не стал; он гарантировал исходные материальные предпосылки ее женской реализации. Он, очевидно, устраивал Эльзу как отец ее детей. Но этого было мало. Эдгару не удалось стать большим ученым, а Эльзе был нужен мужчина, для которого она была бы и любовницей, и спутницей в его интеллектуальной жизни. Отсюда ее роман с братьями Максом и Альфредом Вебер. Она выбирала то одного, то другого. Насколько можно судить, Макс был проблематичен в сексуальном и эротическом смысле, а Альфред – при сравнении с Максом – в интеллектуальном и творческом. Что касается Макса, то Эльза как подруга Марианны и вообще почти что член семьи, была, конечно, прекрасно осведомлена о браке Вебера, его болезни, о его физиологических и моральных проблемах. Также она хорошо знала Альфреда со времен ее берлинской учебы и еще с тех пор испытывала к нему (неизвестно, насколько далеко заходившую) симпатию. В общем, Эльза высоко ценила и, как показали последующие годы, любила обоих.

Но до этого еще далеко. Пока же, как сказано еще в первой главе, Эльза становится женой Эдгара Яффе. Она приносит ему двоих детей, в 1909 г. – третьего, и – неожиданно! – в промежутке рожает еще одного ребенка от анархиста и психоаналитика Отто Гросса – восходящей звезды на европейской богемной сцене. Макс Вебер по просьбе Марианны стал крестным отцом этого не просто незаконнорожденного, а, можно сказать, вызывающе незаконнорожденного сына. Брак при этом (как и в дальнейшем, когда Отто Гросс остался позади) не был расторгнут. Супруги, конечно, не живут вместе; Эдгар покупает Эльзе и детям дом в пригороде Мюнхена недалеко от собственной загородной резиденции и ставит условие: для внешнего мира, общества брак существует, как и прежде. В случае публичного разрыва, формального развода он заберет детей себе. И это джентльменское соглашение соблюдалось сторонами так последовательно и строго, что вплоть до 60-х гг. предыдущего, ХХ в., то есть сорок с лишним лет после смерти Макса Вебера (1920) и Эдгара Яффе (1921), любовная жизнь Эльзы Яффе оставалась тайной для широкой публики и ученого сообщества.