Драма жизни Макса Вебера

Для германских анархистов вообще и для швабингитов в частности Аскону и Монте Верита открыл поэт Эрих Мюзам, который был близким другом и единомышленником Отто Гросса, переехавшего из Мюнхена в Аскону в 1910 г. Гросс считал, что Аскона – лучшее место для того, чтобы организовать там анархистскую школу (летнюю школу, сказали бы мы сейчас), где учить студентов распознавать модели патриархального авторитаризма и порождаемые ими невротические комплексы, пронизывающие западную цивилизацию. Мартин Грин рассказывает, ссылаясь на мемуары свидетелей и участников тамошних мероприятий[40], что Гросс арендовал пустой амбар и устраивал там наркотические и сексуальные оргии, что вызывало негодование местных жителей. Оргии имели своей целью самораскрытие их участников, когда люди на пути освобождения первым делом разрушают собственные внутренние запреты. Кроме того, проводились ритуалы культа Астарты, уничтоженного когда-то ревнивыми иудейскими пророками. В конце концов, местные власти по просьбам жителей закрыли это безобразие. Хотя не понятно, почему это произошло, ведь разрушение внутренних запретов проводилось не на виду у жителей, которые в Асконе и так должны были привыкнуть если не к жрецам Астарты, то к голым натуристам, которые по тем временам тоже были еще изрядной экзотикой. Современники говорили, что представителей власти на Гросса натравили из зависти ортодоксальные фрейдисты. Кроме того, возникли серьезные проблемы из-за того, что приезжие анархисты стали воровать у постоянных жителей; кражи превратились в эпидемию, а украденные продукты, в частности сахарин, контрабандой переправляли в Австрию. Важно, что это были часто не просто систематические, но и идеологически обоснованные кражи. Во многих изводах анархизма преступность считалась предтечей революции, приближающей последнюю, поэтому организовывались настоящие преступные группы, совершавшие бандитские налеты и ограбления. Но и это еще не все. Гросса допрашивали из-за самоубийства его любовницы Софи Бенц, которая приняла яд, данный ей Гроссом. И это был не первый случай. Еще в начале 1906 г. в Мюнхене Отто дал яд другой своей подруге – Лотте Шатемер. Для него это был вынужденный шаг – он старался избавить подругу от других, страшных способов самоубийства, и лишь после того, как она отказалась ехать с ним в Грац в психиатрическую клинику. Утверждают, что ему удалось избежать наказания только благодаря влиянию отца, который заставил его самого прибегнуть к помощи психиатров. Тогда-то доктор Штекель, о котором мы уже говорили (с. 160), признал у него сильный невроз, а К. Г. Юнг позже – шизофрению. Собственно говоря, все это и стало тем основанием, по которому начал действовать отец – Ханс Гросс, добившийся, как уже говорилось, депортации сына в Австрию и помещения его в психиатрическую клинику. На защиту Отто Гросса от сатрапа-отца поднялись свободные умы Европы, добившиеся его освобождения. И нет повода для гордости в том, что это произошло не без участия Макса Вебера. Конечно, Макс, как мы уже видели, не был ни другом, ни единомышленником Отто Гросса, не был он и светским адвокатом, стремящимся оказаться в центре любого судебного скандала. Он, скорее всего, с удовольствием остался бы в стороне от этого процесса. Но его ведь просили о помощи и Марианна, и Эльза, и жена Отто Гросса Фрида, которая тоже была в прошлом его студенткой во Фрайбурге.