Драматическая трилогия

Когда на царский сядешь ты престол,

Своих холопей помяни, боярин!

Годунов (вставая).

В уме ли вы!

Первый волхв.

Так выпало гаданье.

Годунов.

Тс! Тише! Тише! Стены нас услышат!

(Подходит к дверям, осматривает их и останавливается перед волхвами.)

Кудесники! Когда б я мог подумать,

Что вы теперь морочите меня,

Для вас на свет бы лучше не родиться!

Первый волхв.

Мы говорим, что́ видим. Мы читали

В небесных знаках; прочие ж на кровь

И дым гадали, и во мгле туманной

Все на престоле видели тебя

В венце и в царских бармах…

Годунов.

Тише, тише!

Когда случится то, что вы сказали?

Первый волхв.

Когда – не знаем.

Годунов.

Много ли мне лет

Царить придется?

Второй волхв.

Твоего царенья

Семь только будет лет.

Годунов.

Хотя б семь дней!

Но чем достигну я верховной власти?

Первый волхв.

Не ведаем.

Годунов.

Кого бояться мне?

Второй волхв.

Не спрашивай.

Годунов.

Я знать хочу, кто главный

Противник мой?

Первый волхв.

Темны его приметы.

Годунов.

Скажите их!

Первый волхв.

Он слаб, но он могуч.

Второй волхв.

Сам и не сам.

Первый волхв.

Безвинен перед всеми.

Второй волхв.

Враг всей земле и многих бед причина.

Первый волхв.

Убит, но жив.

Годунов.

Нет смысла в сих словах!

Первый волхв.

Так выпало гаданье. Боле знать

Нам не дано.

Годунов.

С меня пока довольно.

В темницу вас обратно отведут;

Я ж вовремя вас выпустить велю

И награжу по-царски. Но смотрите!

Приказываю вам под смертной казнью

Самим забыть, что́ вы сказали мне!

(Отворяет дверь.)

Волхвы уходят.

(Один.)

«Чего давно душа моя желала,

В чем сам себе признаться я не смел!»

Да, это так! Теперь я вижу ясно,

Какая цель светила мне всегда!

Теперь вперед, вперед идти мне надо

И прорицанье их осуществить.

Нас не судьба возносит над толпою,

Она лишь случай в руки нам дает —

И сильный муж не ожидает праздно,

Чтоб чудо кверху подняло его.

Судьбе помочь он должен. Случай есть —

И действовать приходит мне пора!

(Топает ногой.)

Входит дворецкий.

Позвать сюда которого-нибудь

Из государевых врачей!

Дворецкий уходит.

Семь лет!

Семь только лет! И ведать не дано мне,

Далек тот день иль близок? Между тем

Часы бегут. Безумьем Иоанна

Все рушится – и для моей державы

Готовятся развалины одни…

«Но солнце не зашло еще!» – сказали

Сейчас волхвы… Кто знает? Может быть!..

Умри сегодня этот зверь, сегодня ж

Мой слабодушный деверь власть свою

Мне передаст – я буду господином!..

Но то ли мне волхвы сулили? Нет!

Они в венце и в бармах, на престоле,

В венце и в бармах видели меня!

Они сказали: «Три звезды покамест

Мое величье затмевают – три!»

Одна из них – то Иоанн, другая —

Царевич Федор, третья – кто ж иной,

Как не Димитрий? Тот противник сильный,

Которого бояться должен я,

Кому ж и быть ему, как не младенцу

Димитрию? Он, он преграда мне!

«Слаб, но могуч – безвинен, но виновен —

Сам и не сам» – оно как раз подходит

К Димитрию! Но что могло бы значить:

«Убит, но жив»? Как дико мне звучит

Зловещее, загадочное слово:

«Убит, но жив»! Кем будет он убит!

Не может быть! А если б кто и вправду

Решился руку на него поднять,

То как ему, убитому, воскреснуть?

Я словно в бездну темную гляжу,

Рябит в глазах, и путаются мысли…

Довольно! прочь бесплодные догадки!

Жив иль убит – судьба его в грядущем,

Мне ж дорог ныне настоящий миг!

Входит дворецкий.

Дворецкий.

К тебе пришел, боярин, царский дохтур.

Годунов.

Пускай войдет!

Входит Якоби.

Роман Елиазарыч,

Я за тобой послал, чтоб ты подробно

Поведал мне, насколько государю

Сегодня легче? Можно ль уповать,

Что миновалась для него опасность?

Якоби.

Его болезнь, боярин, многосложна:

Не плоть одна страдает – болен дух.

От юности привыкший, чтобы все

Перед его державной гнулось волей,

Последнего не мог он униженья

Перенести. Но добрые его

Оправили и ободрили вести.

И будет здрав он, если нам удастся

От раздражений охранить его.

Годунов.

А если бы, не дай Бог, чем-нибудь

Он раздражился?

Якоби.

Мы бы не могли

Тогда ответить ни за что. Сосуды,

Которые проводят кровь от сердца

И снова к сердцу, так напряжены,

Что может их малейшее волненье

Вдруг разорвать.

Годунов.

Но чем же помешать нам,

Чтоб как-нибудь не опалился он?

Якоби.

Все случаи волненья и досады

Во что б ни стало надо удалить.

Пусть только то и видит он и слышит,

Что развлекать его способно.

Годунов.

Как

Оставил ты его?

Якоби.

Он после ванны

Прилег заснуть, но ключнику велел,

Чтобы меж тем в соседнюю палату

Сокровища из главной кладовой

Перенесли, дабы, по пробужденье,

Осматривать их мог он. Близь него

Остался мой товарищ, Ричард Эльмс.

Годунов.

Вы трудное условье положили

Для исцеленья царского недуга —

Вы знаете царя!

Якоби.

Боярин Бельский,

Чтоб от забот и дел его отвлечь,

Собрал толпу шутов и скоморохов.

Мысль недурна. Пусть в играх этот день

Пройдет и в смехе.

Годунов (встает).

Мы стараться будем

Исполнить наставления твои.

Якоби.