Драматические произведения. Мемуары

Графиня. А что же иное могло принудить меня начать беседу с человеком, который явно не желает со мной разговаривать? Мне больно смотреть на сына: он сам не свой, у него разрывается сердце при одной мысли о том, что вы приказали ему уехать немедленно, а главное, его огорчил тот суровый тон, каким вы отдали приказ об его изгнании. Чем же он навлёк на себя немилость… такого справедливого человека? С тех пор как проклятый поединок отнял у нас другого сына…

Граф (закрывает лицо руками; сокрушённо). А!..

Графиня. …Леон, вместо того чтобы наслаждаться жизнью, усилил заботы и внимание, стремясь облегчить тяжесть нашего горя!

Граф (медленно ходит по комнате). А!..

Графиня. Пылкий нрав старшего сына, его непостоянство, его пристрастия, его беспорядочное поведение — всё это часто причиняло нам жестокие страдания. Суровые, но мудрые в своих велениях небеса, лишив нас этого ребёнка, быть может, избавили нас от ещё больших мучений в будущем.

Граф (сокрушённо). А!.. А!..

Графиня. И разве тот, который у нас остался, хоть когда-нибудь изменил своему долгу? Можно ли его хоть в чём-нибудь упрекнуть? Он — образец для своих сверстников, он пользуется всеобщим уважением, все его любят, все ищут знакомства с ним, все с ним советуются. Один лишь… естественный его покровитель, мой супруг, как будто бы закрывает глаза на необыкновенные его достоинства, которые поражают всех.

Граф начинает ходить быстрее, но молчит по-прежнему. Графиня, ободрённая его молчанием, продолжает более уверенно и постепенно возвышает голос.

Во всяком другом деле, граф, я за великую для себя честь почла бы присоединиться к вашему мнению, согласовать мои чувства, моё скромное суждение с вашим, но речь идёт о… сыне…

Граф в волнении ходит по комнате.

Пока был жив его старший брат, славное и громкое имя, которое он носит, обрекало его на безбрачие, Мальтийский орден был его неизбежным уделом. В то время казалось, что предрассудок прикрывает несправедливость такого различия в судьбе обоих братьев… (робко) с одинаковыми правами.

Граф (сдавленным от волнения голосом, в сторону). С одинаковыми правами!..

Графиня (ещё громче). Но разве не странно, что прошло уже два года, как благодаря роковой случайности он получил все права… а вы всё ещё ничего не предприняли, чтобы снять с него обеты? Ни для кого не является тайной, что вы уехали из Испании только для того, чтобы продать или же обменять свои владения. Если это делается с целью лишить владений Леона, то это уже высшая степень ненависти! Затем вы гоните его от себя и как будто бы закрываете для него двери дома… вашего дома! Позвольте вам заметить, что такому отношению нельзя найти разумного объяснения. Что он такое сделал?

Граф (останавливается; грозно). Что он сделал?

Графиня (в испуге). Граф! Я не хотела вас обидеть!

Граф (ещё более грозно). Что он сделал, графиня? И вы ещё спрашиваете?

Графиня (в замешательстве). Граф, граф, вы меня пугаете!

Граф (в ярости). Вы сами вызвали вспышку гнева, который сдерживала лишь простая жалость, так выслушайте же приговор и самой себе, и ему.

Графиня (в смятении). Граф! Граф!..

Граф. Вы спрашиваете, что он сделал?

Графиня (поднимая руки). Нет, граф, не говорите!

Граф (вне себя). Вспомните, изменница, что вы сделали вы! Вспомните, как вы нарушили супружескую верность и как вы затем ввели ко мне в дом чужого ребёнка, которого вы смеете называть моим сыном!

Графиня (в отчаянии, хочет встать). Я вас прошу, позвольте мне уйти!

Граф (не пускает её). Нет, вы не уйдёте, вы не убежите от вещественного доказательства, которое вас выдаёт с головой. (Показывает ей письмо.) Узнаёте это послание? Оно написано вашей преступной рукой! А эти кровавые буквы, которые служат ответом…

Графиня (подавленная). Я сейчас умру! Я сейчас умру!

Граф (кричит). Нет, нет! Вы услышите строки, которые я подчеркнул! (Читает в исступлении.) «Несчастный безумец! Участь наша решена… Ваше преступление и моё несут заслуженную кару. Сегодня, в день святого Леона, покровителя здешнего края и Вашего святого, я, к своему позору и на горе себе, родила сына…» Итак, этот ребёнок родился в день святого Леона, больше чем через десять месяцев после моего отъезда в Веракрус!

В то время как граф громко читает, графиня, точно в бреду, произносит бессвязные слова.