Драматический взгляд. Пьесы

Диего: Американцы, какое смешное прозвище. Но признаться, вернуться домой было не так сложно. Много сложнее решить чем мне заняться в Испании.

Эль Греко: Этот вопрос, как мне кажется, волнует каждого из нас. Разве писать картины – это достаточно для того чтобы закрыть Америку?

Доктор: Лечить могут многие.

Сервантес: А мне что прикажете? Писать стишки? Или воспевать подвиги наших солдат во Фландрии? Боюсь, что наш Доктор меня не поймет. А других героев я не знаю.

Фра Франциско: Вот и начну я с вас, сеньор Мигель де Сервантес Сааведра. Не знаете других героев? Да вот они.

Сервантес: Где?

Фра Франциско: Тут, за этим столом. Вот сидит перед вами молодой человек, который готов ввязаться в опасную и безнадежную авантюру только потому, что это благородное дело. А вот сидит доктор, который готов подвергнуть себя великой опасности чтобы завтра вылечить какую-нибудь тетку Сильвию, которой он не смог помочь сегодня. Ну а напротив вас вы найдете мастера, готового спорить с королями чтобы донести до людей свое видение мира. Не это ли настоящая Испания?! Ну и наконец, если и этого для вас мало, то посмотрите в зеркало и увидите там человека совестливого и порядочного настолько, что он готов на ужасные вещи во имя своих друзей… Ну как, увидели своего героя?

Сервантес: Еще нет. Но теперь я, пожалуй, знаю где его искать .

Фра Франциско: Вам же, дон Доминик, мои советы похоже не нужны. Свой путь вы уже нашли.

Эль Греко: Нащупал, святой отец, нащупал. Для того чтобы найти потребуется вся жизнь.

Доктор: А мне вы дадите совет? Лечить теток благородное дело, конечно…

Фра Франциско: …Но вам хочется большего. Только не говорите мне, что вы лечите строго по Авиценне. Я то знаю, что вы отвергаете каноны и ищете новое. Ну так и ищите. В этом ваша жизнь и предназначение. А то ваше так называемое поучение прозвучало как исповедь неудачника. Вы неудачник, Доктор? Надеюсь, что нет. Вижу, что нет.

Доктор: Все то вы знаете.

Фра Франциско: А еще я знаю, что вам нужно будет передать свои знания кому-то. Почему бы вам не взять нашего Диего в ученики?

Диего: Я же навигатор, а не медик.

Доктор: Пожалуй, Диего мне бы подошел.

Диего: Я бы лучше пошел в ученики к вам, отец Франциско. Не обижайтесь, Доктор.

Сервантес: Правильно, парень.

Фра Франциско: Ко мне? А чему я смогу тебя научить? Может быть – писать доносы? О, как это будет благородно! Позвольте же мне, друзья, произнести речь в защиту доноса.

Выходит на авансцену

Фра Франциско: Да, да, я имею ввиду именно этот литературный жанр, столь распространенный в последнее время. Отбросьте в сторону ваши сонеты, бросьте в печку ваши поэмы, разорвите на тысячу кусков ваши новеллы. Донос – только донос достоин зваться литературным произведением. Ах как многие недооценивают его значение. Они не понимают, что доносительство – это искусство, да … несомненно. Ведь что такое настоящий, профессионально написанный донос? Это квинтэссенция тщательно скрываемых чувств. Тут и праведный гнев и старательно скрываемый страх, а также и немалая доля неудовлетворенности. Ну и, конечно, вершина всего – благородная зависть. Какая восхитительная смесь, облеченная иногда в корявые, а порой и в весьма изящные слова. Ах, почему в наших университетах не изучают доносительство. Как прославились бы почетные доктора доносов, бакалавры ябед, магистры наветов! Каким бы уважением пользовались благородные профессора по изящной науке слова и дела! Они учили бы студентов и классическим кляузам и доносам на доносчиков и доносам на доносящих на доносчиков. Особым предметом должны следовать огульные доносы. Или возьмем, например, донос на самого себя. Не это ли истинная вершина жанра? Он чем-то похож на автопортрет, не правда-ли дон Доминик? Только этот портрет пишется исключительно в черных красках. Но ведь черный цвет столь благороден, да и грязь на нем менее заметна. Но нет, довольно. Баста!

Фра Франциско замолкает и закрывает лицо руками. Похоже, он плачет. Диего подскакивает и обнимает его.

Сервантес: Не хочу вас обидеть, отец Франциско, но ведь вы и сами пишите доносы.