Драматический взгляд. Пьесы

Ася:       Не доказывает? А за год до этого случилась наша первая ссора. Я тогда еще не оправилась после выкидыша и была раздраженной и несправедливой. Не помню, что было причиной, лишь помню, как стоп-кадр в кино, его помертвевшее лицо, когда я выкрикнула ему: "Ну и уходи, если хочешь!" И он ушел, осторожно закрыв за собой дверь. А я еще некоторое время кричала ему вслед злые и бессмысленные слова, уже чувствую как рушится мир и сжимаются стены. Потом не было сил вдохнуть воздух в легкие и, наверное, в мозг не поступал кислород, потому что в глазах сразу стало темно. Я упала на колени и так, не поднимаясь, подползла к двери, через силу заставляя себя дышать. Его не было тридцать семь минут и все эти бесконечные минуты я просидела под дверью, заклиная дверную ручки повернуться и впустить его обратно. Ручка наконец послушалась и вошел он с бутылкой молока в авоське. Увидел меня на полу, увидел мои глаза побитой собаки, потемнел лицом и вдруг…

1-й Ученый:       Вдруг?

Ася:       Вдруг я обнаружила что стою в луже молока, давно уже воткнулась своим мокрым носом ему в грудь, тяжело соплю и слушаю, как он повторяет: "Никогда! Ты слышишь? Никогда!" О, как бесконечно хорошо было стоять в той луже молока. Было совершенно ясно, что он никогда меня не оставит. Даже умереть он собирался только на следующий день после меня, чтобы я не оставалась одна. И с того дня я больше не боялась. Он мог обидеться, уйти к друзьям, задержаться на работе, уехать в командировку и даже завести другую женщину (да, да!), но я знала, что он обязательно вернется. Бывали и ссоры. Иногда мы не разговаривали и день и два, но я всегда знала, что стоит только посмотреть на него виноватыми глазами, как объяснять уже ничего не понадобиться, а нужно будет только тихо сопеть у него на груди и слушать как бьется его сердце. Вот и сейчас я не боюсь – ведь он вернется. Он обещал!

2-й Ученый:       И все же…

Ася:       Что "все же"? Что? Откуда он знает, где у меня на теле те заветные места, о которых я и сама не подозревала? Откуда он знал, что меня можно осторожно тянуть за мизинчик на ноге? Откуда он знал, что мне надо слизывать песчинки с ладошки? Почему он пришел тогда на улицу Маклина? Откуда он узнал, что я Соня?

1-й Ученый:       А что? Вполне возможно!

2-й Ученый:       Ты что, Попай? Накурился не того? У нас тут наука, а не мистика, смею напомнить!

1-й Ученый:       Наука? Это ты про что? Случайно не про аппаратуру, которая ничего не в состоянии не только измерить. но даже зарегистрировать?

2-й Ученый:       Значит неправильно меряем!

1-й Ученый:       А вот теперь, братан, ты попал в точку!

2-й Ученый:       Ну?

1-й Ученый:       Это же элементарно! Каждый измерительный прибор, каждый метод измерения, основан на том самом явлении, которое сам же и измеряет. Вольтметр, к примеру, использует электромагнитную индукцию, то есть тот же электрический ток. Барометр использует механическое давление, которое сам же и меряет. И т.д. и т.п.

2-й Ученый:       Я что-то не совсем…

1-й Ученый:       Ну ладно, снизойду до вашего уровня. Весам, например, требуются тяжелые гири, чтобы измерить вес. Врубились? Нет? Да что вы тупите!. (торжественно) Для измерения любви нужен прибор основанный на любви и работающий от любви, а не на электричестве и не на бензине.

2-й Ученый:       Да ты Попай, совсем съехал с катушек! И как ты, интересно, будешь собирать такие приборы?

1-й Ученый:       (ехидно) Ты имеешь ввиду, где взять столько любви?

Ася:       А ты не боишься…?

1-й Ученый:       (надменно) Я ничего не боюсь.

2-й Ученый:       Что измерять-то будем? Удельную любвеобильность? Пропускную способность любить? А как ты назовешь единицы измерения? В одной джульетте сто беатриче?

1-й Ученый:       А сто джульетт не стоят и одной Хадасы, верно, братан?

2-й Ученый отворачивается.

1-й Ученый:       Это будет совсем иной, новый мир. В нем энергия любви, Л-энергия, будет служить людям.

Ася:       Я знаю… Утюг там будет нагреваться от нежности в семье, а самолет взлетит только если пилот влюблен. Пожалуй, такой мир мне бы понравился.

Мишка:       Маклина 30, 46. Соня Липшиц.

1-й Ученый:       Приблизительно восемнадцать байтов

Ася:       Что, простите?

2-й Ученый:       Видите ли, Ася, для передачи данных между мирами требуются огромные затраты энергии. Поэтому передавать удавалось ничтожные крохи информации. А это, в свою очередь, неоднократно вызывало недоразумения. Стену между мирами пробивали либо отдельные слова, либо неясные образы.

1-й Ученый:       Наверное именно по этой причине катрены Нострадамуса были невнятны, Вольф Мессинг не всегда понимал то что видел, а Кассандре так и вообще никто не верил.

2-й Ученый:       Возможно, то немногое, что проходило через барьер, было выстрадано пославшими его, вызывая невероятные выбросы Л-энергии.