Драматический взгляд. Пьесы

Молодой Натан: Не смогу я, ведь это чужая жизнь, не моя.

Санитарка: А ты Пашку вспомни, вы же дружили вроде, вспомни его и живи. За него, ну и за себя тоже.

Больница

Натан: Смотрел я на карточку и думал – действительно похож. Неужели бабушка согрешила с гоем? И я начал жить пашкиной жизнью. Вспоминал его и старался жить как он бы жил.

Альгис: А Энрикаса ты вспоминал?

Натан: Умеешь же ты по-больному… Все время я его вспоминал. Все время. И понимать я начал, почему он меня отпустил.

Альгис: Ну а что после войны?

Натан: После госпиталя я попал в другую часть и нас еще полтора года держали в Германии. Я все думал о гражданской жизни. Мне не хотелось ничего грандиозного. Поселиться бы в каком-нибудь райцентре, завести семью, растить детей, здороваться каждое утро с участковым милиционером. В общем, нечто прямо противоположное бурной еврейской деятельности… А в начале 47-го меня вызвали в кадры и направили в артиллерийское училище. Никто меня и не спрашивал.

Альгис: Совсем чужая жизнь, да?

Натан: Не совсем… Армейская жизнь, где все по уставу и где все неординарные вопросы кто-нибудь решает за тебя… Не этого ли хотел Натан Йозефавичус? Вот только лейтенант Клокке…

Альгис: А что лейтенант Клокке?

Натан: Да так, ничего…. В какой-то момент я почувствовал, что не волен над своей новой жизнью. Уже не я жил ею, а она жила мной. Особенно ясно я понял это на втором курсе училища…

Артиллерийское училище, 1949

Молодой Натан и Замполит – фуражка с черным околышем

Натан: Курсант Вуколов по вашему приказанию…

Замполит: Садись Вуколов. (после паузы, вкрадчиво) Что-ж это ты?

Натан: (встает) Товарищ…

Замполит: Сиди. Что с тобой, Вуколов? Ты, может быть, политику партии и правительства не одобряешь?

Натан: Да я…

Замполит: Или ты, может быть, с товарищем Сталиным не согласен.

Натан: (выкрикивает) Да согласен я!!

Замполит: Тогда я что-то не пойму. Все твои товарищи подписали… а ты?

Натан: Товарищ замполит, я же про этих безродных космополитов ничего не знаю. Как же не зная подписывать?

Замполит: Чего это ты тут умничаешь? Ты не знаешь, так старшие товарищи знают. Товарищ Сталин, которого Партия поставила над нами, он знает. А ты, значит, не доверяешь… Товарищу Сталину не доверяешь?

Натан: Да что вы!! Конечно доверяю, всецело доверяю.

Замполит: Верю!! Верю!! Это ты просто не подумав ляпнул, по молодости. (полу-угрожающе, полу-вопрошающе) Так ведь?

Натан: (угрюмо) Так точно.

Замполит: Давай, подписывай.

Натан: Можно вопрос?

Замполит: Какой еще вопрос? Что тут непонятного? (неохотно) Ну ладно, валяй свой вопрос..

Натан: Их расстреляют?

Замполит: Кого?

Натан: Ну этих… космополитов

Замполит: А твое какое дело? (пауза) Другому бы не ответил, но ты вроде мужик правильный, фронтовик. Нет, конечно не расстреляют. У нас просто так никого не расстреливают. Ну, может быть накажут как следует пару-тройку. Тех кто совсем непримиримые, как бы остальным для острастки. Ну.. ты подписываешь или нет?

Натан, поколебавшись, подписывает

Замполит: Свободен.

Натан поднимается

Замполит: Стой.

Голос Замполита меняется, становится вкрадчивым) Ты, Вуколов, понял что сейчас подписал? Натан поворачивается обратно и смотрит с недоумением.

Замполит: Ты сейчас приговор подписал.

Натан: (тупо) Кому?

Замполит: Им, безродным космополитам, тем кто за русскими псевдонимами скрывает нерусские фамилии. Ты думал, что твоя подпись это так, пустяк? Одной подписью больше, одной меньше какая-мол разница? А ведь, когда прокурор ставит свою подпись под приговором там сверху все(ее) ваши подписи стоят хоть и не заметно это. И твоя там са(aa)мая первая. Так что не получится у тебя остаться в стороне, не выйдет. Все вы повязаны и ты – тоже повязан.

Натан приближается.

Замполит: Да не бледней ты так – шуткую я. Ничего твоя подпись не значит и ничего не меняет. (кричит) Винтик ты, винтик с резьбой, в агроменной машине!! (тише) Выпадет тот винтик, а машине-то хоть бы хны – прет себе и прет и нет ей дела!

Натан: (угрюмо) Это вы сейчас про кого?

Замполит: (долго молчит) Иди-ка ты отсюда Паша и забудь и про наш разговор и про эту блядскую бумагу. Будешь болтать – только себе навредишь. Понял?

Натан: Не буду, незачем мне болтать. Забуду я все. К утру как раз и забуду.

Больница