Драматургия буржуазного телевидения

И то и другое выполняет в «массовом искусстве» определенную идеологическую и политическую функцию. Предлагая в качестве образца для подражания «среднего» человека с его конформизмом, культом вещей и ограниченностью сферы интересов, оно тем самым возводит обывательское существование в принцип. «Массовое искусство» льстит обывателю, возвышает его в собственных глазах, внушает веру в то, что он — хозяин своей судьбы, способствуя одновременно закреплению социальной пассивности значительной части телевизионной аудитории.

«СРЕДНИЙ КЛАСС» И ДРУГИЕ

Те, кто в буржуазном обществе занимает место на высших и низших ступенях социальной лестницы, редко становятся героями серийной телепродукции. Они обычно остаются «за кадром». А в кадре — представители так называемого «среднего класса». Они-то и должны символизировать в глазах зрителя «социальную норму», хотя на экране и в жизни эта «норма» расходится самым решительным образом.

Вспомним еще раз наиболее популярных американских телевизионных героев, таких, как неунывающие отцы семейства Оззи Нельсон («Приключения Оззи и Гарриет») или Джим Андерсон («Отец знает лучше всех»), как профессор Самуэльсон («Нэнни и профессор») или Лайла Раскин («Декабрьская невеста»). Если они и не принадлежат к социальным верхам, то уж, во всяком случае, от забот о хлебе насущном весьма далеки.

То же относится и к героям медицинских и адвокатских серий — доктору Килдэру, Маркусу Уэлби, Перри Мейсону и другим. О частных сыщиках и говорить нечего: чеки на большие суммы, получаемые ими от богатой клиентуры — это само собой разумеющееся приложение ко всем их приключениям.

Да и Дикий Запад прошлого столетия, судя по многим вестернам, был населен преимущественно обеспеченными и зажиточными людьми. Примером тому могут служить Картрайты, владельцы «Пондерозы» («Бонанца»), семья Джона Кэннона, хозяина «Высокого кустарника», или богатый владелец ранчо Клей Гренджер («Вирджинец»). Но даже если герой вестерна — ковбой или шериф, все имущество которого лишь пистолет и конь, то и тогда тяготы жизни обходят его стороной, поскольку сила, ловкость, выносливость оказываются вполне надежным «капиталом», обеспечивающим герою место под солнцем.

Подобную же картину являет нам и телевидение других буржуазных стран. Обратимся, например, к серийным телепрограммам ФРГ. Если говорить о семейных сериях, то в них преобладают два типа героев: во-первых, мелкие буржуа, имеющие свое «дело», как хозяин типографии Альфред Коттник («Господин Коттник») или владелец небольшого ресторанчика Шорш («Тут готовит шеф»); во-вторых, респектабельные интеллигенты — известный художник Мок («Ай да Петер!»), высокооплачиваемый чиновник Айкофф («Наш славный мир»), преуспевающий архитектор Грегор («Александр и дочери»). Дела у них, как правило, идут с переменным успехом, но в целом достаточно неплохо, чтобы они могли принадлежать к «среднему классу».

Что касается детективных серий, то услугами сыщиков в них, естественно, пользуются не те, кто составляет низы общества. Например, в западногерманской серии «Комиссар» за помощью к главному герою обращаются два почтенных бизнесмена, решивших отметить заключение удачной сделки приятным вечером в пансионе с «гарантированными интимными удовольствиями» и угодивших там в ловушку (эпизод «Рудек»). В других эпизодах — убийство фабриканта («В охотничьем домике»), гибель жены фабриканта на ее загородной вилле («Обдуманное убийство»), загадочная смерть богатого предпринимателя («Заговор»). Подобный перечень можно продолжать долго. В него попадают персонажи и рангом пониже: хозяин магазина бакалейных товаров («Молчание одного постороннего»), торговец спиртными напитками («Три брата»). Все это достаточно состоятельные люди и в большинстве своем собственники. Если же изредка комиссару Келлеру приходится иметь дело с бедняками, то такой персонаж выполняет сугубо вспомогательную роль и не представляет интереса сам по себе. Так, смерть бродяги Киша (эпизод «Смерть бродяги») приводит комиссара к хозяину городской гостиницы и его семейству, и раскрытие этого дела является, по существу, рассказом об их довольно темной жизни.

Таким образом, казалось бы, случайное в каждом отдельном эпизоде обстоятельство — социальная принадлежность персонажей — становится в результате эффекта повторения немаловажным. То, что в число героев серийной телепродукции редко входят люди, жизненный уровень которых не позволяет отнести их к «среднему классу», должно свидетельствовать об их «нетипичности».

Конечно, создатели телепрограмм учитывают, что односторонний отбор персонажей, чьи условия жизни не идут в сравнение с действительным положением многих и многих зрителей, рано или поздно может вызвать негативную реакцию у значительной части аудитории. И буржуазное телевидение проявляет заботу о том, чтобы «вселить надежду» в сердца этих людей.