Драматургия ГДР

Ахмед подходит и помогает Погонщику привязать корзины. Для этого он берет свою собственную веревку. Господин смотрит на них.

Но мне нужен только один человек.

А х м е д. Я только помог моему другу, господин. (Отходит.)

П о г о н щ и к  и  п о к у п а т е л ь  уходят.

Т о р г о в е ц  м а с л и н а м и. Ахмед, я не понимаю, почему ты в это вмешиваешься. Хассан рассердится.

А х м е д. Нет, не рассердится. Этот управляющий тоже должен есть. (Усаживается среди корзин, плетет.)

Возвращается  Х а с с а н  и садится рядом с ним.

Х а с с а н. Ох уж этот парень с ослом! Старуха всю дорогу его проклинала. Должно быть, он левша на обе руки.

А х м е д. Он когда-то был управляющим. Я ему показал, как надо привязывать поклажу. Он нашел клиента. Тебя же все равно здесь не было.

Х а с с а н. Я думаю, мне придется его отколошматить, чтобы он здесь больше не показывался.

А х м е д. Он для тебя совсем не опасен. Он счастлив, когда его не трогают.

Х а с с а н. Ты хочешь сказать, что я не волк, как Абу аль Кассим. Я слышал про него и его друга Юссуфа песню и целую историю.

Случилось как-то — серый волк
Овечку белую поймал,
Ее он к другу отволок
И вот что другу он сказал:
«Браток, овечку стереги,
Чтоб не могла она сбежать.
Я на охоту побегу,
Потом мы будем пировать».

Он целый день провел в лесу,

Устал и выбился из сил.
Когда ж вернулся он назад,
Его овцы и след простыл.
Лишь друг его, ближайший друг,
Лежал с набитым животом.
И друг сказал: «Хоть я твой друг,
Но я еще и волк притом».

А х м е д. А что это была за овца?

Х а с с а н. Кувшин с маслинами. Говорят, Кассим выкрал из этого кувшина золотые.

А х м е д. Потому что Юссуф тоже говорил, что там маслины, и умолчал о золоте.

Х а с с а н. Откуда ты опять все знаешь? Тебя действительно очень трудно удивить новостью.

А х м е д. Это же ясно, как небо над нашими головами. Я очень быстро соображаю. Как долго он отсутствовал?

Х а с с а н. Семь лет, и на суде он не смог доказать, что тот, другой, его обокрал. У него не было свидетелей.

А х м е д. Как? Маслины пролежали семь лет в кувшине или не пролежали?

Х а с с а н. Кассим утверждал, что к кувшину никто не прикасался!

Ахмед смеется, качая головой.

(Сердится.) Ты опять смеешься надо мной?

А х м е д. Я скажу тебе, над кем смеюсь. Над калифом я смеюсь…

Х а с с а н. А почему над ним?

А х м е д. Он сам был судьей или нет? Ты хорошо знаешь всю эту историю, будешь изображать подсудимого, Хассан.

Х а с с а н. Да-а, ты снова меня обведешь вокруг пальца!

А х м е д. Хассан, ну не будь таким упрямым. Это же просто шутка. Начнем! В виде исключения будь сегодня остроумным.

Х а с с а н. Из этого все равно ничего не выйдет. Кто будет представлять жалобщика, потому что, насколько я тебя знаю, ты будешь калифом!

А х м е д. Жалобщика?

Т о р г о в е ц  м а с л и н а м и. Я его изображу. Я уж вас взгрею как следует за то, что вы не смогли доказать, что маслины…

А х м е д. Анекдот нельзя рассказывать с конца, тогда лучше уж не начинать. Вы слишком много понимаете в маслинах. Истца должен играть тот, кто любит маслины, но, кроме этого, не имеет о них никакого представления. Вон идет управляющий, он самый подходящий для этого человек.

П о г о н щ и к  возвращается обратно вместе с ослом и подходит к беседующим.

Ахмед подводит его к перевернутой корзине.

Садись сюда, мы как раз разыгрываем сцену под названием: «Суд калифа». Ты будешь истцом, потому что ты единственный из всех нас можешь изобразить господина. Будешь играть с нами? Согласен?

П о г о н щ и к. Как я могу быть истцом, если я не знаю, кому, на что и почему я должен жаловаться, а главное, на кого?

А х м е д. Это ты сейчас поймешь. Я играю калифа. Разговор о маслинах.

П о г о н щ и к. В маслинах я ничего не понимаю. Терпеть их не могу.

Х а с с а н. Эй, новичок! Ты хорошо простака сыграешь. Что ты задаешься? Я же, в конце концов, согласился играть ответчика.

П о г о н щ и к. Ну, раз вам так уж хочется… Только если придет клиент, я уйду. Мне нужно работать.

Х а с с а н. Не беспокойся, в такое время даже золотарь не решится выйти на солнце.

А х м е д. Начинаем! Бим, бим, бим!

Х а с с а н. Говори: «Я величайший и справедливейший из всех калифов, калиф Аггад из Багдада».