Драматургия Югославии

Майор — человек лет пятидесяти, с седыми волосами, безразличным лицом и усталым взглядом, в белом халате, наброшенном поверх офицерской формы.

Феферона, старшая сестра, — плоское, иссохшее существо с зубами, похожими на грабли.

М а й о р (торопливыми шагами подходит к кровати Юстуса, деловито). Желудок?

Ю с т у с. Работает.

М а й о р (кивает головой и переходит к Сипке). Кашляете?

С и п к а. Умеренно.

М а й о р. Вы наконец бросили курить?

С и п к а (невозмутимо). Восемь лет назад, господин майор.

М а й о р (спохватываясь). Ах да. (К Золе.) Как нога?

З о л а. Нога — хорошо. Ботинки вот развалились.

М а й о р. Обратитесь на склад. (Останавливается рядом с Зеро.) Почему вы не побреетесь?

З о л а (издевательски). А у Зеро кожа слишком толстая.

Ф е ф е р о н а (резко). Тихо! (Майору.) Двоих не хватает.

З о л а (выпаливает). Дежурят на кухне!

Майор подходит к кровати Йойо, снимает с таблички температурный лист и широким движением крестит его.

Ю с т у с (наконец решившись, приближается к Майору, сразу). Мы решили похоронить Йойо!

М а й о р (рассеянно). Что-что?

Ю с т у с. Мы не допустим, чтобы Йойо бросили в ров за свалкой!

М а й о р (пожав плечами). Но там зарыты все.

Ю с т у с. А Йойо будет похоронен на кладбище!

М а й о р (поднимает взгляд на Юстуса). На кладбище? Когда?

Ю с т у с. Завтра.

М а й о р (машет рукой). Нельзя. Труп должен быть немедленно захоронен! (В сопровождении Фефероны направляется к выходу.)

Ю с т у с (преграждает им путь). Господин майор, мы не свиньи!

М а й о р (вздыхает). За то время, что я заведую этим госпиталем, умерло несколько сот бывших лагерников. И всех мы похоронили без всяких церемоний. Что это с вами вдруг?

Ю с т у с. Мы — свободные люди.

М а й о р (разведя руками). Этого никто не отрицает.

С и п к а. Верим, господин майор, но нам хотелось бы в этом убедиться.

М а й о р (некоторое время колеблется, наконец машет рукой). Ну хорошо, пусть будет по-вашему. Но похороны должны состояться не позднее завтрашнего дня. По инструкции нельзя держать тело в морге более суток.

Ф е ф е р о н а (грубо). Нечего разводить заразу в «Святом Рафаэле»!

Ю с т у с. Ваши условия принимаются: похороны состоятся завтра, во второй половине дня.

Майор, кивнув головой, направляется к выходу.

М а й о р (у дверей снова оборачивается). Да, вот что: не ждите от нас никакой помощи. У нас нет денег на подобные мероприятия.

Ю с т у с. Мы не нуждаемся ни в чьей помощи. Разве мы несовершеннолетние?

М а й о р. Итак, мы договорились: похороны — завтра утром…

Ю с т у с (горячась). Я сказал — во второй половине дня и не собираюсь от этого отступаться!

М а й о р (примирительно). Хорошо, хорошо. Не будем спорить из-за мелочей.

М а й о р  и  Ф е ф е р о н а  выходят.

Ю с т у с (оборачивается к остальным). Вы слышали? Для него это мелочи! Как будто мы не знаем, что похороны всегда назначают во второй половине дня!

ЭПИЗОД ВТОРОЙ

Во дворе госпиталя.

Появляются  Ф е ф е р о н а  и  У ш а с т ы й. Феферона шипит от злости.

Ф е ф е р о н а. Какие еще похороны! Что за глупости! Не успели хорошенько отдышаться, а уже чего-то требуют!

У ш а с т ы й. Майор говорит…

Ф е ф е р о н а. Он им потакает! Если бы на его месте был наш майор, он бы с ними не так поговорил!

У ш а с т ы й (сокрушенно). Эх, если бы… Если б у меня был вместо носа рог, я и был бы носорог…

Ф е ф е р о н а (обрывает его). Как ты можешь так говорить? Позор! Я всю войну провела в этом госпитале и могу сказать, что наши солдаты были куда скромнее. Они не требовали, чтобы их хоронили!

У ш а с т ы й (пожав плечами). Что же… я тоже не очень-то огорчен тем, что меня не похоронили в эту войну.

Ф е ф е р о н а (с презрением). Ну и дурак! Сам себя укусил! Неужели ты не видишь, что они над нами издеваются?

У ш а с т ы й (разведя руками). Не вижу.

Ф е ф е р о н а. Да ты просто слеп! Они хотят нас унизить. Показать, что это они победили. Пусть радуются, что уцелели! (Решительно.) Ты и Студень — вы заберете труп и немедленно его закопаете. Ясно?