Драматургия Югославии

Ч е л о в е к  с  т р у б к о й (уничижительно). Прислуга. (Пустив облачко дыма.) Сгодится и для постели… (Потягивается и лениво поднимается бормоча.) О-ох… тяжелые времена. (Оборачивается к Наните.) Я пошел в сад. (Указывая трубкой на Сипку.) Подай ему… (Глубоко задумывается в поисках достойного титула для Сипки. Затягивается, чтобы выиграть время.) Подай гостю чего-нибудь выпить. (Идет к двери. Прежде чем выйти, снова обращается к Сипке.) Катафалка вы не найдете, это точно. (Пожав плечами.) Да и зачем он вам? Боже мой, как это вам сейчас пришло в голову затевать похороны? (Выходит.)

Сипка не трогается с места. Он невозмутимо наблюдает за Нанитой. Она хлопочет у стола молча, не поднимая глаз.

Пауза.

Н а н и т а (небрежно). И долго ты так будешь молчать?

С и п к а (спокойно кивнув головой). Это со мной бывает.

Н а н и т а (подходит к шкафчику и достает из него глиняный кувшин). Ты любишь сидр?

С и п к а (пожав плечами). Я не помню.

Н а н и т а (наливает стакан и протягивает его Сипке, не глядя на него). Из лагеря?

С и п к а (просто). У тебя красивые глаза.

Нанита постепенно поднимает взгляд. Сипка усмехается.

Н а н и т а. Сколько ты там был?

С и п к а. Вытяни руки.

Нанита вытирает передником руки и протягивает их Сипке. Он осторожно берет ее руки и на одной руке загибает два пальца.

Вот сколько.

Н а н и т а (смотрит на оставшиеся восемь пальцев). Месяцев?

С и п к а. Лет.

Пауза. Нанита наконец вытягивает свои пальцы из рук Сипки. Она подходит к столу и начинает чистить картошку.

Н а н и т а. Меня здесь зовут Нани. Но на самом деле я — Нанита.

Улыбка сходит с лица Сипки.

Ты что, никогда не слышал этого имени?

С и п к а. Одно время я был в лагере, который назывался «Нанита».

У Наниты опускаются руки.

Н а н и т а (безнадежно). Теперь я тебе противна.

На лице Сипки снова появляется улыбка.

С и п к а. Единственное красивое слово, которое я там слышал, было «Нанита».

Нанита продолжает молча чистить картошку. Кажется, что она поглощена своим занятием.

Н а н и т а (как бы мимоходом). Мой муж был офицером.

С и п к а. Было много офицеров.

Н а н и т а. Может быть, он был комендантом лагеря. (После небольшой паузы.) Может быть, как раз твоего.

С и п к а. Было много лагерей.

Н а н и т а (бесцветным голосом). Он убит.

С и п к а. Я знаю.

Н а н и т а. Откуда ты знаешь?

С и п к а (окидывает взглядом помещение, с ударением). Вижу.

Н а н и т а. Я тут прислуживаю за стол и квартиру.

С и п к а. Разве хозяин тебе не платит?

Н а н и т а (пожав плечами). Продукты сейчас очень дорогие! Главное, у меня есть кров над головой. Пока. А потом…

С и п к а. Когда — потом?

Н а н и т а (точно не слыша вопроса Сипки, подходит к плите и высыпает картошку в кастрюлю). Есть хочешь?

С и п к а (усмехнувшись). Это у меня уже вошло в привычку.

Н а н и т а. Оставайся обедать.

С и п к а (бросает взгляд на дверь). Он рассердится.

Н а н и т а. Иди в мою комнату, он тебя не увидит. (Указывает на дверь в глубине кухни.)

Сипка встает с табуретки и подходит к Наните.

А он не будет ревновать?

Н а н и т а (меланхолически). Кто? Старик?

С и п к а. Все-таки — мужчина.

Н а н и т а. Очень редко. (Мягко подталкивает Сипку к двери.) Иди, иди. А я приду, как только кончу дела.

С и п к а (колеблясь). Собственно, я ведь шел искать катафалк…

Н а н и т а (впивается взглядом в глаза Сипки). Успеешь. Время еще есть.

С и п к а (кивнув головой). Время у меня есть. (Подчеркнуто.) И ничего больше. (Закрывает за собой дверь.)

ЭПИЗОД ШЕСТОЙ

Лужайка.