Драмы

Деянира

(выходит из дома в сопровождении Кормилицы)

Напрасно молвят издавна, что рано

Судить о жизни смертного — несчастна ль
Иль счастлива она — пока он жив.
Я не сошла в Аидову обитель
И все же знаю, что досталась мне
Безмерно тяжкая, лихая доля.
Еще в Плевроне[354] у отца Энея
Такая мне грозила злая свадьба,
Как ни одной из италийских жен.
Мне женихом поток был — Ахелой,
10 И в трех он образах к отцу являлся:
То настоящим приходил быком,
То скользким змеем приползал, то снова
Как будто муж, но муж быкоголовый,
И с бороды его густой и длинной
Струи стекали влаги ключевой.
Таков был он. Я в ожиданье свадьбы
О скорой смерти всех богов молила,
Чтоб только с ним мне ложа не делить.
И поздно лишь, но все ж на радость мне
Пришел герой, сын Зевса и Алкмены.
20 Он в бой вступил с чудовищем постылым
И спас меня. Каков был бой — о том
Не расскажу: сама не знаю. Тот лишь,
Кто без забот за зрелищем следил,
Тот лишь о нем способен рассказать;
А я сидела без ума от страха
И красоту кляла, что стольких бед
Грозила стать виновницей. Исход же
По воле Зевса был благополучен.
Благополучен... так ли? Стала я
Избранницей Геракла; но с тех пор
Страх за него — мой неотлучный спутник.
30 За ночью ночь тревогой я томлюсь.
Детей своих — и тех он редко видит;
Так пахарь отдаленный свой надел
К посеву лишь и к жатве навещает.
Лишь в дом вернется — из дому уж гонит
Его царя презренного приказ.[355]
Окончен ныне службы срок — и ныне ж,
Как никогда, боюсь я за него.
С тех пор, как он могучего Ифита[356]
Убил, — мы изгнаны, и здесь в Трахине
40 В чужих чертогах проживаем; он же
Куда исчез — не знает здесь никто.
Одно лишь знаю, что в душе кручину
Он горькую оставил по себе.
Да, чует сердце лютое несчастье:
Не день ведь и не два, а десять лун
Без вести все мы — сверх других пяти.[357]
Ах, знать, беда ужасная свершилась:
Такую запись он оставил... Боги!
Удар вы отвратите от меня!

Кормилица

Не в первый раз, царица Деянира,

50 Я вижу слезы горькие твои
Об участи ушедшего Геракла;
Я все молчала — но теперь скажу.
Прости, что душу царскую твою
Умом я рабским вразумлять дерзаю
Детей я столько вижу у тебя:
На поиски хоть одного пошли ты —
И первым Гилла. Рад ведь будет он
Увидеть в добром здравии отца.

Появляется Гилл, направляющийся к дому.

Да вот он — в добрый час! — спешит к чертогу.

Знать, не впустую слово я сказала,
60 И совпаденье на руку тебе.

Деянира

Сын мой, дитя мое! И рабской речи

Удачу бог дарует. Вот она —
Хоть и раба, но речь ее свободна.

Гилл

Какая речь? Скажи, коль можно знать мне.

Деянира

Так много дней отец твой на чужбине;

Достойно ли, что ты не знаешь, где он?

Гилл

О нет, я знаю, если весть правдива.

Деянира

Где ж он, дитя? Что слышал ты о нем?

Гилл

Весь год минувший, говорят, провел он

70 На рабской службе у жены лидийской.

Деянира

И это снес он? Все тогда возможно!

Гилл

Теперь, я слышу, он свободен вновь.

Деянира

Где ж он живет... иль не живет он боле?

Гилл

В стране евбейской град стоит Еврита.

На этот град походом он пошел.

Деянира

Так знай же, сын мой, о походе этом

Пророчество он верное оставил![358]

Гилл

Какое? Не слыхал я ничего.

Деянира

Что или с жизнью он на нем простится,

80 Иль, совершив последний этот подвиг,
Дни остальные в счастье проведет.
Час наступил решающий. Ужели
Ты не пойдешь отцу на помощь? В нем ведь
Спасенье наше; с ним мы все погибли!

Гилл

Конечно, мать, готов идти; и раньше

Пошел бы, если б знал про слово бога.
Отцу во всем сопутствовал успех —
Бояться за него не приходилось.
90 Теперь же, зная, что ему грозит,
Не прекращу я поисков, покуда
Всей правды я о нем не обнаружу.

Деянира

Иди же, сын мой. Сам ты будешь рад,

Хотя и поздней, но счастливой вести.

Гилл уходит.